Пожалуй, труднее других приходилось помкомвзвода Волкову. Он пытался по-дружески поговорить с лейтенантом, но тот не принял предложения подчиненного. Словом, обстановка с каждым днем накалялась.
Однажды при разборе неудачной операции, руководимой командиром взвода, Волков в присутствии начальника штаба полка и всех разведчиков прямо обвинил лейтенанта в неумелых действиях. Это уже было похоже на вызов. И вскоре наступила развязка.
После ночного дежурства на НП Волков вернулся в свою землянку и завалился спать. Однако вскоре дневальный разбудил его и передал приказ выходить на занятия. Помкомвзвода пробурчал, что он после дежурства, и повернулся на другой бок. Но спать больше не пришлось. В землянку ввалился лейтенант и громким голосом скомандовал:
– Сержант, немедленно приведите себя в порядок и становитесь в строй.
Волков приподнялся на локте и злыми глазами уставился на командира. Всем своим видом он показывал, что в строй не встанет. Взводный в ярости схватил сержанта за гимнастерку и рванул его с такой силой, что тот не удержался и слетел с нар. Видевший все это дневальный потом рассказывал, что Волков встал, внешне спокойно достал из-под шинели, служившей ему подушкой, пистолет, и в упор выстрелил в лейтенанта.
Эти подробности мы узнали позже.
А на очередном отдыхе в солнечный осенний день нас неожиданно построили и повели по лесной дороге. Идти было легко, и песня с ухарским присвистом как бы сама собой полилась над колонной. Минут через сорок вышли на большую поляну, где уже собралось много нашего брата. Разрешили разойтись и перекурить. Зачем нас собрали, никто не спрашивал. Да и вряд ли это кого-либо всерьез интересовало. Гораздо важней было встретиться и поболтать со старыми знакомыми, с которыми вместе были на формировке или лежали в госпитале.
Однако долго трепаться нам не пришлось. Вскоре бригаду выстроили в каре, и на поляну выехала штабная машина, из которой вышли офицер, сержант Волков (многие его сразу же узнали) и шестеро солдат с карабинами.
По рядам прошел какой-то неясный шумок. И хотя большинство из нас ничего не знало, все эти приготовления сразу же отразились на настроении зловещим предчувствием.
Прозвучала команда «Смирно!» и офицер начал читать какую-то бумагу. Из-за ветерка, дующего в сторону поляны, слышимость была плохой. Поэтому во время чтения приговора (теперь это было уже ясно) все напряженно вслушивались.
Волков без ремня и без погон стоял перед строем метрах в пятидесяти от нас, и его лицо с плотно сжатыми губами было хорошо видно.
