Владимир Тихонович был одинок и жил в маленькой двухкомнатной квартире со старушкой тетей Надей, обслуживающей его и следившей за порядком в доме.
Время от времени я возил ВТ по служебным делам. Иногда тетя Надя просила меня съездить с ней на рынок, и я, если мог, всегда помогал старушке нести тяжелые покупки. Это нас как-то сблизило, и старая женщина встречала меня доброй улыбкой и старалась сунуть пирожок или какое-нибудь другое лакомство.
О наших добрых отношениях многие знали. В один прекрасный день меня пригласила к себе главный бухгалтер и, умоляюще глядя, попросила зайти к Владимиру Тихоновичу и подписать у него какую-то банковскую бумагу. А дело было в том, что директор станции находился в командировке, а ВТ – в очередном запое, и домоправительница к нему никого не пускала, а права подписи финансовых документов ни у кого больше не было.
Тетя Надя встретила меня с улыбкой и пригласила на кухню. Я не стал врать и честно рассказал, зачем пришел. Ее лицо стало суровым.
– Смотри, чем твой начальник занимается, – сказала она, приоткрыв соседнюю дверь.
Я заглянул и остановился в нерешительности. ВТ в трусах сидел с удочкой над ванной и смотрел на воду. Увидев меня, он тихо произнес:
– Не клюет, чертяка.
Потом стал серьезным и как ни в чем не бывало спросил:
– Что-нибудь нужно? Загорелось?
Подписав бумагу, он снова уставился на воду.
Я поблагодарил тетю Надю и пошел к выходу. Провожая меня, она, как бы оправдываясь, тихо сказала:
– Жалко его. Мужик хороший. А пить начал после похоронки на сына.
Война в Челябинске постоянно ощущалась и не только в похоронках, нарушавших покой населения. В городе находилось большое число военных предприятий, где по 12 часов в сутки, а то и больше, работали тысячи людей – в основном женщин и мальчишек. Из общей массы населения они выделялись лишь серостью лиц, постоянной усталостью и продовольственными карточками более высокой категории.
Однажды поздно вечером я, возвращаясь в гараж, решил сократить путь и поехал через пустырь, находящийся недалеко от тракторного завода, в то время выпускавшего танки. При движении по ухабистой дороге в заднем мосту что-то застучало, и машина остановилась. Служебное время уже закончилось, и сообщить на работу о случившемся можно было только утром. Бросить машину я не мог, так как в кузове вез ценный груз, оставить который без надзора было рискованно. И я решил переночевать в кабине. Это было не впервой, и за спинкой сиденья у меня находились теплые вещи. Но спать в эту ночь не пришлось.
