Ягода выкатил глаза на начальника тюрьмы. Нелидов тут же отдал распоряжение:
— За нарушение режима Маланичеву отправить в карцер на пять суток.
Беззубая старуха скинула с себя рубашку, голая повалилась на пол:
— Миленький, хорошенький начальничек, не отправляй тетеньку в карцер. Я уже там сидела. Пожалей моих деточек беспризорных, прости дуру грешную, я больше не буду.
Ягода резко проговорил:
— После карцера стерву отправить на этап!
В другой камере — малолетние проститутки. Ко мне подбежала девочка лет 16. Налет раннего разврата наложил на ее красивое лицо беспощадный отпечаток.
— Дамочка, подари хорошенькой девочке рублик.
Я спросила:
— Для чего тебе нужны деньги?
— На курево.
Я достала кошелек, Ягода и начальник тюрьмы запретили: деньги им давать нельзя, все равно в карты проиграют. На нарах, свесив ноги, сидела веснущатая девочка, она пронзительно крикнула:
— Манька Свист, давай покажем дорогим начальникам концерт художественной самодеятельности!
Девчонки завизжали от восторга. В одну секунду юные создания, повернув голые зады к начальству, стали петь похабные песни.
— Почему такую шваль держите в Москве? — недовольно спросил Ягода окружившую его свиту.
— На этап имеем право посылать после 16.
В следующей камере обитали воровки, мошенницы, рецидивистки. Мне стало дурно. Ягода протянул пузырек с валерьяновыми каплями, пилюли от тошноты, таблетку от головной боли.
— Я принимаю, Генрих Григорьевич, только апробированные лекарства, рекомендованные врачами Большого театра.
Ягода настоял, чтобы я взяла его таблетку. Я приняла свою, а его незаметно спрятала в сумочку. Тюремное начальство пригласило меня на обед. Отказ мотивировала строжайшей диетой.
Вечером состоялась встреча с Маленковым.
— Правильно сделали, — сказал он, — что не взяли его лекарство.
Я достала из сумочки спрятанную таблетку. Мы поехали в научно-исследовательский институт. Служители привели в специальное помещение немецкую овчарку, которую несколько дней морили голодом. Профессор Воскобойников таблетку вложил в большой кусок говяжьего мяса. Собака с жадностью накинулась на еду. Через час она была мертва. Этот страшный эпизод снимал кинооператор. На обратном пути я спросила Маленкова:
— Если Ягода такой апробированный негодяй, почему ЦК ВКП (б) и лично товарищ Сталин разрешают ему до сих пор занимать такой ответственный пост?
— Все до поры до времени.
В театре меня ожидал сюрприз. В опере «Садко» Римского-Корсакова я получила партию Любавы.
