Все стоя выпили. Повернувшись вполоборота к Микояну, Сталин громко сказал:
— Ты, Анастас Иванович, самый хитрый из всех наркомов, хотя у нас имеется еще один хитрожопый — товарищ Серго, а за ним следует товарищ Енукидзе.
Гости заржали и с ними в унисон товарищи Микоян и Орджоникидзе. И. В., смеясь, продолжил свою «глубокую» мысль:
— Где пройдет Микоян, там нечего делать грузинам, там пасуют армяне, а евреи с азербайджанцами, как всегда, остаются в дураках…
В полночь наркомы разъехались. Мы вышли в сад. Начиналась метель, мне не хотелось возвращаться в помещение. И. В. зло проговорил:
— Гулять, товарищ Давыдова, надо в Сокольниках с товарищами Червяковыми, Вошкиными, Пчелкиными…
Так я случайно узнала еще одну черту его характера: злобность, помноженную на злопамятство, а чуть позже, — мстительность и неверие. Одно дополняло другое. Смущенно сказала:
— И. В., разрешите сказать вам что-то очень важное, касающееся нас обоих?
— Какие у тебя могут быть вопросы? Мысли надо уметь излагать коротко.
Рассказала о просьбе Василия Петровича и про ленинградский звонок кинорежиссера Червякова.
— Хорошо, разберемся, виновных призовем к порядку. В. А., почему вы все время вмешиваетесь в государственные дела? — От его резких слов покраснела.
— И. В., я боюсь забеременеть.
— Детей, товарищ Давыдова, нам больше не нужно. Хорошего понемножку. От них все равно нет толку, после пятнадцати лет родители им не нужны. Говорят, аборты болезненны? Посоветуемся с народным комиссаром здравоохранения, с профессорами-специалистами, посмотрим, что они скажут. Если надо будет, отправим вас на консультацию, постараемся достать необходимые лекарства.
После того, как вернулись в дом, так же запальчиво и резко сказал:
— Искусственность нам не нужна. Вы не кобыла и не подзаборная девка, а если наши слова оскорбительны для вашего самолюбия, пойдите в сортир и там поплачьте.
От обиды я заревела. Минут через десять Сталин смягчился:
— Верочка, я боюсь твоей власти! Мне хорошо с тобой! Ты колдунья! Ты настоящая женщина! Чародейка! Скажу откровенно, до тебя у меня были обыкновенные бабы-телки, но только не женщины.
На «комплимент» ответила поцелуем. Сталин оживленно проговорил:
— Слияние сердец самое великое таинство на земле. Мы слышали, что за вами усиленно ухаживает солист Большого театра артист Норцов?
— Он хотел со мной встретиться, пригласил в кино.
— Мне нравится, что вы говорите правду, вот если бы солгали… — После длительной паузы — В кино, конечно, следует пойти, в этом ничего плохого нет, а вот спать с ним нельзя. У вас есть муж, разводиться с ним не рекомендуем, мы собираемся его перевести в Москву, чтобы вам было веселее. До тех пор, пока мы будем общаться, вам никто не нужен. Когда у вас намечается отпуск?
