— Ну, как видимость?
— Видимость соответствующая, — отозвался усач. — Вполне конкретная получилась доска.
— То-то же, — сказал Черенок и засеменил по цеху.
День кончился. Уполз на запад зыбкий вечерний свет, темная синь встала за окнами, и электричество заполнило цех. Цех шумел по-прежнему однообразно и негромко, но теперь Дубову казалось, что этот шум исходит из его головы. Шум, постепенно нарастая, все сильнее давил на кости черепа, ломил их и бился в ушах.
Голова стала тяжелой-тяжелой. Заныла рана в плече.
Подгибались ноги. Очень хотелось плюнуть на все и вот так, как стоишь, опуститься на пол и лечь. Пол — выщербленный, грязный цеховой пол — казался ему самой уютной постелью. С неодолимой силой притягивал он к себе. Опуститься, упасть, лечь, спать…
Иван стискивал зубы и — как в первых своих атаках, отталкиваясь от земли, цепляясь за воздух, — твердил про себя: «Нужно, нужно, нужно». Он даже несколько раз произнес это слово вслух, и не зря: после этого шум в голове становился тише, не так слипались веки, и туман перед глазами расходился…
В пять утра патрон зажал последнюю заготовку. Обработав деталь, Дубов снимал ее медленно, не торопясь, — как боец после жаркого, жестокого боя, убив последнего вражеского солдата, разряжает винтовку.
Около Дубова стоял начальник цеха и улыбался. Иван взглянул на него, зачем-то подмигнул и тоже улыбнулся.
Он пошел умыться, но Федя Черенок, высунув голову из цеховой конторки, зачастил:
— Ну-ка, ну-ка, зайди, Дубов. Чертяка те в бок, а! Молодец ведь! Заходи.
Дубов зашел и сел на диван. Черенок уселся рядом, восторженно тряхнул Ивана за плечо, потом вскочил, перебежал к столу и заговорил:
— Ты понимаешь, этот твой опыт мы сделаем достоянием всего коллектива цеха. Совершенно обязательно! Завтра же созовем совещание, ты выступишь. Примерные тезисы доклада… Да ты не слушаешь, Дубов? Вот чертяка! Спит ведь…
… Весной к Дубову заехал фронтовой товарищ. Заметив на груди Ивана второй, трудовой, орден, он сказал:
— Да ты, видать, и здесь отличился геройски. За какой это подвиг?
— Какой там подвиг! Работал — вот и наградили.
— А все же? Ты не скромничай, расскажи.
— Ну что я тебе расскажу?
Действительно, что рассказать?.. Подвиг? Он просто работал, вместе с другими выполняя свой долг. Так было нужно. Так делали и другие… Как объяснить все это? Да и надо ли объяснять?
Чуть улыбаясь, Иван сказал:
— Делали мы кое-что для фронта — была такая работенка, — ну вот и вручили, за добросовестность…
