Эйла закрыла глаза и позволила страсти поглотить себя. Малейшее, даже самое легкое движение Габриель заставляло кровь воина бурлить от желания. Её кровь теперь превратилась в раскаленную лаву, текущую по её венам. Зов плоти, свербящий в пояснице, превратился в физическую необходимость, которая требовала удовлетворения.
- Габриель, - прорычала низким голосом Эйла, прижимаясь ещё теснее к барду. Бедра девушки конвульсивно дернулись, реагируя на это давление и посылая новую волну желания, захлестнувшую Эйлу.
Её руки заскользили вниз по бокам барда, оставляя след из мурашек, пока не достигли живота девушки. В течение нескольких секунд пальцы воина нетерпеливо искали и наконец-то были награждены, наткнувшись на застежку, которая удерживала юбку Габриель. С завидным терпением Эйла расправлялась и с застежкой. Однако это вынудило её убрать свою ногу от ног барда, что вызвало тихий протест со стороны молодой девушки.
Габриель была такой же пленницей желания, как и Эйла, которая понимающе улыбалась, сражаясь с застежкой. Наконец ей это удалось, и её руки начали осторожно спускать юбку вниз по бедрам барда. Без всяких указаний Габриель оперлась на плечи и, выгнувшись вперед, приподняла бедра над землей, помогая Эйле избавиться от юбки.
Если до этого воительница ещё немного сомневалась, то теперь, увидев обнаженное тело девушки, она не колебалась ни секунды. Даже ожидание, которому она подверглась в течение целого месяца, не смогло подготовить её к тому, что ждало её. Несомненно, Габриель очень хорошо заботилась о своем теле, постоянно держа его в отличной форме, и Эйла высоко оценила совершенство этого тела.
- Габриель... ты так прекрасна, - благоговейно прошептала Эйла, продолжая пожирать голодным взглядом тело девушки. - Боги благословили меня.
Габриель глубоко вздохнула, её мозг отчаянно требовал, чтобы рука воительницы продолжила свой путь.
- Эйла... ты нужна мне, - взмолилась она.
- Как и ты мне, Моя Королева, - Эйла снова потянулась к Габриель, чтобы ещё раз вкусить сладость губ барда.
Красные полосы гнева начали застилать глаза Зены. Ярость бесконечного числа ночей нереализованных фантазий и бессмысленных желаний накрыла её и овладела всеми её чувствами. Громовой голос внутри неё кричал, что она должна взять то, что принадлежит только ей, то, что однажды принадлежало бы ей, если бы не вмешалась эта сучка, которую она считала своей лучшей подругой. Она сжала кулаки, когда ощутила, как уже знакомое, но, казалось бы, давно забытое, чувство ярости охватило её, обещая защитить от боли.
