Минга на секунду подняла голову, но молча прошла мимо.
Тогда Сперанце неудержимо захотелось куда-нибудь скрыться. Она с плачем кинулась бежать, сама не зная куда, не разбирая дороги в тумане, и наконец бросилась на землю на откосе дамбы.
Как непохоже было ее возвращение на то, каким она себе его представляла!
Лежа на земле, Сперанца плакала, как плачут дети, громко всхлипывая, не сдерживая слез.
Наконец она немного успокоилась, встала и медленно направилась к дому. Она вдруг поняла, что проголодалась. Сколько времени она не ела? Эта мысль напомнила ей о Таго, который голодал, когда был маленьким, и которого били за то, что он, как барсуки, таскал с поля початки кукурузы. Она должна была ко всему притерпеться: она обещала ему.
Сперанца вспомнила и о том, что перед тем, как уйти, Таго сказал ей, что вернется на следующий день, чтобы посмотреть, как она устроилась. Это ее подбодрило.
Она несмело открыла дверь и вошла. Минга сидела возле очага и ела хлеб с луком. Сперанца подошла к ней, и старуха подняла голову.
— Здравствуй!
— Здравствуйте, бабушка.
Минга что-то пробормотала, потом опять посмотрела на девочку.
— Ты чья будешь?
Сперанца инстинктивно почувствовала, как надо ответить.
— Я дочка вашего Берто, бабушка. Меня зовут Сперанца. Я вернулась.
Минга замерла с открытым ртом, непроизвольно шевеля отвисшей нижней губой. Потом у нее задрожал подбородок, и эта дрожь, казалось, передалась всему ее телу. Судорожно ловя воздух руками, она попыталась встать.
— Сидите, бабушка. Вам что-нибудь дать?
Старуха схватила руку Сперанцы и крепко, словно когтями, сжала ее своими грязными костлявыми пальцами…
Сперанца почувствовала, что вот-вот не выдержит. От тела старухи исходил острый звериный запах, доводивший ее до тошноты.
Потом решительным жестом Минга вдруг отстранила девочку и повернулась в другую сторону. Сперанца в отчаянии ломала себе руки. Что она могла сделать?
Сорвавшись с места, она побежала в свою каморку и закрыла за собой дверь. Она принялась собирать свои вещи и в каком-то исступлении запихивать их в сумку, решив немедленно уехать. У нее бешено колотилось сердце.
Но скоро она поняла всю нелепость этого решения и, бросившись на постель, разрыдалась. Потом она встала и, все еще плача, начала снова раскладывать свои вещи на стуле и в ящике из-под фруктов.
«Мне бы сюда комод, — думала она между тем. — Рано или поздно его придется купить…»
Она не знала, что много лет назад то же самое думала ее мать и что это желание стоило ей жизни.
