Четвертого января к путиловцам примкнули 2500 рабочих франко-русского завода, пятого забастовали уже 6 фабрик — 26 тысяч рабочих, а восьмого — 456 фабрик и заводов — 150 тысяч. Во всех чайных и трактирах — митинги, собрания, все выступают, голосят, требуют. В столице рокочет людское море, не утихая до поздней ночи. Буржуазия, купцы, чиновники и мещане притаились — что день грядущий им готовит? Был канун воскресного дня, и все знали, что утром Гапон поведет к Зимнему дворцу рабочих, которые будут жаловаться царю на тяжелую жизнь.
А тут еще неутешительные вести с театра военных действий на Дальнем Востоке. Крепость Порт-Артур, на которую Россия потратила в течение шести лет владения сотни миллионов рублей и хвалилась ее неприступностью, капитулировала. Генерал Стессель сдал ее японцам в ночь под Новый год. Балтийская эскадра, посланная на помощь осажденному Порт-Артуру, бездействовала вблизи Мадагаскара из-за отсутствия топлива, которого не хотели давать в иностранных портах русским кораблям. Когда же эскадра беспечно приблизилась к Цусимскому проливу, то на нее напал японский флот и разбил ее.
Каждый час приносил новые события. Забастовали рабочие арсенала, машиностроительного заводи «Феникс», Невской ниточной мануфактуры, чугунолитейного Пульмана, Старо-Сампсониевской фабрики, В морозный день шестого января, во время крещенского водосвятия на Неве, в честь рождения наследника Алексея одна из салютовавших пушек выстрелила по направлению к Иордани картечью, а не холостым зарядом. Что творилось! Министр внутренних дел Святополк-Мирский, сменивший убитого Плеве, испугался и два дня не выходил из дому.
В субботу днем рабочие узнали, что Гапон написал письмо Святополк-Мирскому и имел с ним свидание. Кто-то пустил слух, что Гапон провокатор, но к вечеру слух замер, потому что митрополит Антоний наложил на Гапона епитимью за то, что он возбуждает народ в тяжелое время. Ночью стало известно, что утром состоится манифестация.
Василий знал, что питерские рабочие бастуют, но в присутствии хозяина делал вид, что ему совершенно безразлично, что происходит и чем забастовка кончится. Он не вмешивался в разговоры хозяина с купцами, глядя на них с поддельным равнодушием.
— Всех бы смутьянов под ноготь, Фадей Фадеич, — говорил купец Моргунов, один из тех, кто был у Воронина на встрече Нового года, — иначе петрушка завертится. Помяните мое слово: товары в цене падут, и нам, купцам, полное разорение.
