Мы с Квинтой им все-таки машем. Однако Аль, не обращая внимания, втискивается между своих программистов. Минут десять они, сблизившись лбами, о чем-то напряженно беседуют, а потом программисты, все четверо, дружно встают и направляются к выходу.
Мне это не очень нравится.
Видимо, что-то произошло.
Только теперь Аль подсаживается к нам. Движения у него старческие, расслабленные, он все сильней, все опасней похож на свой прототип.
Грива седых волос кажется омертвевшей.
Брови приподняты, на лбу – сеть грустных морщин.
Гистограмма голосования его не слишком интересует. Он просматривает ее, сразу же отворачивается, как будто ничего другого не ждал, кивает Мальвине, чтобы та принесла ему чашечку кофе, отпивает глоток, секунд двадцать перекатывает его на языке, наконец глотает, морщится, нехотя говорит: н-да… действительно дрянь… – и лишь потом так же нехотя сообщает, что этой ночью видели еще одного гремлина. Эльфы заметили его со своего наблюдательного поста. Некка стрелял, не знает – попал или нет. Стрелу потом не нашли.
– И ты молчишь?! – в один голос восклицают Алиса и Квинта.
А Мальвина со всей строгостью вопрошает:
– Альберт, в чем дело?
Аля она называет исключительно полным именем.
Мне тоже становится не по себе. Еще один гремлин! В конце концов, к чему мы придем? И вместе с тем, несмотря на напряженность момента, я с радостью отмечаю, как сильно подросла у нас мимика. У Алисы глаза темнеют, словно перед грозой. У Мальвины, напротив, светлеют, наполненные тревогой. А про Квинту, сидящую рядом со мной, и говорить нечего. Губы ее растягиваются в бледную испуганную улыбку.
Нет, нет, мы все-таки существуем. Мы чем дальше, тем больше становимся не виртуальными куклами, а людьми. Этот мир нас безоговорочно принимает. Мы уже не играем, мы здесь живем так же, как на Земле.
Аль между тем спокойным голосом сообщает, что нынешняя ситуация отрабатывается уже третий день. Выдвинуто несколько интересных гипотез. Если их упростить, выглядит это примерно так. Во-первых, гремлины – это артефакты, порождаемые исходным несовершенством программы, говоря проще – глюки, информационные призраки, вспыхивающие и распадающиеся сами собой. В этом случае они опасности не представляют, относиться к ним надо как к пыли, то есть просто время от времени удалять. Во-вторых, гремлины – это активные вирусы. Инфильтрация, как можно предположить, происходит из внешней сети, за последние месяцы мы стали там весьма популярны: одних только запросов на визы каждый день приходит несколько сот. Ну, а идиотов в сети, конечно, хватает. Кто-нибудь мог свинтить этот вирус, необязательно, кстати, специально для нас, прицепить его, запустить через туристический трафик, чтобы похихикать потом, наблюдая, как мы сходим с ума… И наконец, третье, на мой взгляд, самое неприятное. Из пятидесяти гномов, которые имелись в наличии, идентификационный регистр фиксирует сейчас всего сорок пять. Еще пять гномов либо распались…
