«Жаба!» — понял он и мигом нырнул под стену-корону.
Увы, хода уже не было. Вишена стукнулся о что-то, преградившее путь, и затаился.
«Что делать? Найдет ли меня жаба в этой ямке?»
А преграда вдруг заворочалась и сердито сказала голосом Боромира:
— Ну, Вишена, ну, пряник, так тебя через это самое! Руку отшиб, дурилка!
— Назад! — просипел Вишена тревожно. Голос куда-то подевался; горло враз пересохло. Боромир понял и мгновенно выбрался из-под стены, потом помог выбраться Вишене.
— Ну? — требовательно спросил Боромир, когда побратим оказался наверху и пытался отдышаться.
— Жаба, — коротко объяснил Вишена и растопырил руки, — вот такенная. Только что сожрала муху себе под стать.
Подоспели остальные путники во главе с Роксаланом.
Боромир, обернувшись, оценивающе глянул на корону.
— Думаю, на эту сторону ей не выбраться. А посему — у нас своя дорога, у нее своя.
Тарус отрицательно покачал головой.
— Не выйдет, Непоседа. Жаба все едино нас отыщет. Покуда мы ее не убьем, будем оставаться букашками в траве. Такова наша вторая напасть.
— Почем знаешь? — засомневался Вишена и, прищурив по обыкновению глаз, склонил набок кудрявую голову.
— Уж знаю, — отмахнулся Тарус.
Ему поверили, как всегда.
Боромир обнажил меч.
— Что же. Не станем мешкать. Ты со мной, чародей?
Тот кивнул и многозначительно подмигнул Вишене:
— Пошли, Пожарский?
Они направились к лазу под короной. Боромир и Вишена скользнули вниз, ровно пара ужей в реку; чародей задержался и нашел глазами Яра.
— Ну, чего стал? Марш за нами!
Яр просиял и, на бегу вытащив меч из ножен, скрылся в яме. Рубины коротко сверкнули, отразившись от золотой стены, затем их багровое сияние увязло в полумраке лаза. Последним нырнул под стену Тарус.
Долго было тихо. Путники полукругом замерли над ямой-ходом, вслушиваясь в шорохи травяного леса. Потом из-за стены донеслись приглушенные крики и звуки поединка, странные и непривычные, ибо никто не услышал первейшего и обязательного звука битвы — звона клинков. Но все понимали: это не просто сеча, меч в меч, сталь в сталь.
— Подсобить бы… — нерешительно сказал Роксалан и шагнул вперед, к стене. Боград поймал его за плечо.
— Куда? Тарус знает, что делает. Жди, друже.
Роксалан скрипнул зубами. Душою он был там, за стеной.
Да и не он один: нервно поглаживал рукоятку секиры Славута, хмурился здоровяк Омут, закусила губу Купава…
Первым из-под стены показался Вишена. На щеке выделялся огромный кровоподтек, отсутствовала большая часть куртки. Казалось, драл его медведь своими когтищами. Вишена пошатывался, тряс головой, все еще сжимая в руках окровавленный меч. Тарус и Боромир лишь запыхались; мечи они уже убрали в ножны. Одежда Боромира потемнела от крови и еще какой-то влажной вонючей гадости, но, судя по улыбке, это была кровь твари. На Тарусе виднелось всего несколько пятен.
