— О чем ты говоришь?
Абигейль еще ближе прижала к себе постель.
— Индейцы, — прошептала она, боясь даже громко произнести это слово, опасаясь, что это послужит для них сигналом начать набег из темноты.
Неожиданно Бойд громко расхохотался. Абигейль в недоумении заморгала, но затем, сузив глаза, едва преодолела порыв ударить его.
— Почему ты смеешься?
Он вытер выступившие на глазах слезы, продолжая трястись от смеха.
— Потому, что ты чертовски серьезна.
— Смерть едва ли заслуживает смеха.
— А почему ты решила, что должна умереть?
Она указала на беспредельную темноту вокруг.
— Я видела вдоль пути могилы. Ты сказал…
Новый приступ смеха прервал ее на полуфразе.
— То, что там могут находиться индейцы, еще не значит, что они крадутся за нами, чтобы напасть на тебя.
У нее появилось подозрение, не врал ли он о содержимом тех могил? Здравый смысл подсказывал, что нет, не врал. Может, Бойд хочет развеять ее страхи?
— Послушай, Абигейль. Во время перегона люди совершают много глупых и опасных ошибок. И иногда расплачиваются жизнью. В некоторых случаях в убийствах повинны индейцы, в других — белые люди. Но мы принимаем меры предосторожности.
Она скептически посмотрела в сгустившуюся темноту, потом перевела взгляд на погонщиков. Люди отдыхали вокруг костра. Некоторые, особенно пожилые, тихо покуривали в темноте, те, кто помоложе, рассказывали разные истории или пели. Несколько человек играли в карты, а один у самого костра даже читал книгу. Кажется, ни одного из них не тревожила опасность.
— Какие меры предосторожности?
— Люди постоянно объезжают стадо. Кто-нибудь все время стоит на часах. Если кто-либо приблизится, мы сразу об этом узнаем.
Все еще полная сомнений, Абигейль пыталась осмыслить сказанное. С одной стороны, два или три человека постоянно охраняют лагерь. Но, с другой стороны, все индейцы территории могут собраться и напасть на них. Нет, принимаемые меры не соответствуют размеру опасности. Это уничтожение, самоубийство, беда. А Бойд, бедный дурачок, сидит и улыбается, пытаясь успокоить ее, как будто она ребенок, которого можно утешить конфеткой.
Она расстелила в темноте свою постель, готовая отбросить ее и залезть в мешок к Бойду. В конце концов, если им предстоит умереть, почему бы не удовлетворить свои желания? Этот прекрасный момент они унесут с собой в могилу.
Все погонщики уже давно заснули, а Абигейль продолжала вглядываться в беспросветную темноту. Волна страха то накатывалась, то отпускала ее, заставляя быть начеку.
