Громадный — с пола до потолка — стереоэкран, занимавший почти всю правую стену приемной, вспыхнул и заполнился ровным голубоватым светом. Макс что-то сказал в свой повелительно застрекотавший датчик, отключил его и, присев рядом с Райтнером, тоже впился в экран, на котором уже горели три слова из красных метровых букв:
Зазвучали торжественно-тревожные позывные главного канала. Райтнер попытался представить, как в эти минуты на Земле, под землей и под водой, в лунных и космических лабораториях, на Марсе и Венере миллиарды людей, роботов, дельфинов оставляют свои занятия и сходятся к экранам, как миллиарды сердец сжимаются в тревожном ожидании чего-то необычного — Главный канал включался лишь при исключительных обстоятельствах, — и тоже весь сжался в один нервный комок.
Включили зал заседания Всемирного Совета. Уотсон, как обычно, скупыми емкими фразами доложил миру о причине включения главного канала, изложил суть происшедшего события и поделился своими соображениями о значении открытия. Потом он подробно познакомил с устройством аппарата Дмитрия Карпатова-Черного и обратился ко всем ассоциациям ученых, научным институтам и лабораториям, ко всем конструкторам, инженерам и техникам с просьбой направлять свои предложения по спасению Карпатовых во вновь образованный центр связи с миром Черного света. Сообщив, что решением Всемирного Совета руководителем этого центра назначен ЭАЛ, Уотсон замялся, неопределенно махнул рукой и опустился в кресло.
«Ты не обратил внимания — Председатель выглядит очень плохо…» — шепнул Райтнер на ухо Максу.
«Не беспокойся, — откликнулся тот, тепло усмехнувшись. — Если уж мы с тобой это заметили, то Сингх определил с первого взгляда. Все будет сделано…»
…С места поднялся академик Коробков и ровным рокочущим басом объявил, что сейчас будет сделана первая попытка зримой связи с антимиром: если она увенчается успехом, то мы, представители белого света, услышим и увидим… Уотсона — Председателя Всемирного Совета мира Черного света.
Каждая секунда, видимо, была учтена заранее: экран незамедлительно погас (погас в каком смысле — отключили прямую трансляцию из Круглого Зала заседаний Всемирного Совета), — с минуту стоял совершенно чистый, в обычном голубоватом освещении и вот…
Райтнер невольно подался вперед и, не ощущая собственных рук, вцепился в руку Макса. Секретарь Уотсона ответил крепким рукопожатием, и так они, Человек-1 и Человек-2, просидели, плотно прижавшись друг к другу, весь сеанс первой зримой меж-мировой связи.
