Анечка Кошкина! – вдруг дошло до Шурика.
Судя по тому, что говорил Роальд, это и есть Анечка Кошкина!
Все подходит: злая… рыжая… хрупкого сложения… В городе шум, тоска, не будь нужды не поехала бы… Точно Анечка! Тихая, а ей драку приписывают, вы только подумайте! Ладно. Власти не разобрались, она разберется. Законов нет в стране, кончилась, шипела рыжая. Она вот рог хрустальный подарочный, чудесный подарочный рог расшибла о голову одного гада, а возместить стоимость расшибленного рога никто ей не хочет. Местная прокуратура подкуплена. В милиции сплошь негодяи. Ее саму чуть не упекли в тюрьму, хорошо, что этот гад выжил. Но если честно, она бы предпочла тюрьму. Что бы ни творилось в этом засраном мире, торжествующе шипела рыжая, какие бы вихри ни вились над нами, я с этого гада слуплю полную стоимость хрустального рога! Пусть прокуратура подкуплена, пусть власть продалась мафии и масонам, от своего не отступлюсь.
Кошкина! Точно Кошкина! Это она отделала рогом бывшего бульдозериста.
Искоса, стараясь не выдать себя, Шурик присматривался к Анечке.
– Как там у вас в Т.? – спросил он. – Жить можно?
– Да как там жить, если людей бьют!
– Как бьют? Где? – опешил Шурик.
– Да везде, – снова включилась рыжая. – В милиции, в школах, в переулках, на рынке, на обочинах дорог, в магазинах, на чердаках детских домов, в частных погребах, в огородах, на автобусных остановках…
– Да что ж это такое? – не выдержал Шурик. – И давно так?
– А как перестройку объявили, так и началось.
– Это из-за денег, наверное?
– Да ну, какие деньги!
– Тогда из-за чего шум?
– Да из-за нервов, из-за нервов, – презрительно объяснила Кошкина. – Вот подваливает к вам бандюга и сразу говорит: не дергайся, давай деньги. А у вас пустой карман, вы зарплату три месяца не получали. Вот и бьют грабителей.
И неожиданно прошипела:
– Я его все равно убью!
– Да о ком это вы?
– Об одном гаде.
– Вы опасные вещи говорите.
– Я знаю, что я говорю! Вот возьму отгул и займусь гадом. Я же не на дереве живу, – покосилась Кошкина на спящих впереди Максимок. – Пятнадцатого возьму отгул и убью гада!
– Почему пятнадцатого? – испугался Шурик.
– А так хочу!
Глава III. «Полморды! С маху!
Одним выстрелом!..»
Ле Тур. 17 августа 1307 года
Бернар Жюно, главный инквизитор, поджав узкие бесцветные губы, поднял глаза на еретика. Тот ответил спокойной улыбкой. По глазам было видно, что он не чувствует за собой вины. Он даже осмелился нарушить молчание и задал вопрос, которым, собственно, грешат все: зачем его, человека верующего и уважающего все догматы великой святой Римской церкви, привели сюда в этот не то свинарник, не то подвал? Разве нет в древнем Ле Туре мест, более достойных уважительной беседы о вечных ценностях? Он надеется, ему объяснят это.
