— Расследование закончилось сегодня. Несчастный случай. Кремация в понедельник в три часа, в Голдерс-Грин. Теплый прием будет оказан всем мужьям — официальным, воображаемым, будущим и гражданским.
Мартин, не оглядываясь, спустился по ступенькам и вышел на улицу. Он слышал, как закрылась дверь. Голова его гудела от шока, растерянности и джина.
Пятнадцать минут восьмого. Он пробыл у Тима меньше часа. За эти сорок пять или пятьдесят минут изменилась вся его жизнь — прошлое, настоящее и будущее. Как будто мир наклонился, и Мартин съехал по склону — и, задыхаясь, повис на руках над пропастью. Или, как выразился Тим, тонкий лед проломился.
Разболелась голова. Он выпил много того джина, наверное, целый бокал. Но Мартин не чувствовал опьянения — только тошноту, головную боль и опустошенность. Он очень устал, но понимал, что не сможет заснуть; ему казалось, что сон покинул его навсегда.
Он долго сидел в машине на Самфир-роуд. И уехал только потому, что опасался, как бы Тим не вышел из дома и не увидел его. Но тут же остановился на одной из улиц, которую кратер разоренной земли превратил в тупик.
Уже стемнело, а заваленный мусором пустырь был ничем не освещен. Виднелись лишь его границы — усеянная точками света зазубренная линия горизонта из черных крыш на фоне залитого багровыми разводами неба. Франческа жила здесь, каждое утро выходила отсюда и каждый вечер сюда возвращалась. Это казалось Мартину невероятно странным, недоступным для понимания. Она мертва, причем уже почти неделю. В своей смерти она как будто вернулась к нему, словно не было этого ужасного предательства. Откуда Тиму знать, что она чувствовала? Какими бы ни были ее первоначальные мотивы, она в конечном итоге могла предпочесть нового мужчину старому?
Находя некое порочное удовлетворение в факте смерти Франчески — это чувство пришло к нему вместе с осознанием, — Мартин обнаружил, что способен думать о ней с нежностью и жалостью. Они не были бы счастливы вместе, по крайней мере, долго — теперь он это понимал. Наконец он начинает понимать себя…
Если сидеть в машине, с головой лучше не станет. Будь этот район более привлекательным — а если точнее, не таким откровенно зловещим, Мартин прогулялся бы, чтобы в голове немного прояснилось. Вечер был теплым, а в воздухе ощущались какой-то неопределенный запах и волнение, предвестники весны. Но это явно неподходящее место для прогулок. Мартин завел двигатель и выехал на Хорнси-Райз.
