«Неужели поздно?» — горестно подумал Александров и в тот же момент заметил, как дрогнули губы Панюшкина, потом приоткрылись, и он ощерился, точно в улыбке. Затем Панюшкин чихнул, и у него затрепетали веки. А еще через минуту-две к нему вернулось сознание. Александров понял это, потому что в глазах Панюшкина отразился ужас и он застонал.
— Не робей, дружище! — крикнул Александров.
В ответ он снова услышал глухой стон, а затем хриплый голос:
— Почему темно? Где мы?
Напрягая голос, Александров вкратце объяснил, в какую историю они попали, и постарался успокоить его.
Действие кислорода и слова Александрова помогли Панюшкину взять себя в руки, и он заговорил с трудом, но связно.
— У меня, очевидно, сломаны или вывернуты в коленных суставах обе ноги, — сказал он. — Вот ведь как все неудачно получилось! Знаете, сразу, как только СЭС попала в вихревой поток на десяти километрах, — так сразу и рвануло. Сверху вниз… вверх… Свалило гондолу набок… Я не успел воспользоваться клапаном. А потом меня оглушило, и я превратился в мешок… Но сейчас я начинаю чувствовать себя совсем хорошо. Боль стихает… Я понимаю — это кислород… Вы говорите, что мы снизимся под утро? А сейчас начало ночи? Ну, кислорода нам хватит!
Александров невольно содрогнулся.
Радость, охватившая его, когда он убедился в том, что Панюшкин не умер, сменилась тяжелой тревогой. Ясно, что кислорода, оставшегося в баллоне, на двоих до утра не хватит. Но он нашел в себе силы улыбнуться и посоветовать Панюшкину помолчать, лежать спокойно, чтобы сберечь силы. А сам приподнялся и снова стал искать ответа на страшный вопрос: что же делать?
Выбросить на парашюте беспомощного Панюшкина?
Нельзя. Он не сможет сам затянуть прыжок и, спускаясь медленно, замерзнет. Очевидно, есть один выход: надо дотянуться до веревки и выпустить некоторое количество газа из баллона СЭС. И сделать это надо как можно скорее, пока есть еще небольшой запас кислорода, есть еще силы двигаться.
Александров крикнул Панюшкину, что он хочет попробовать добраться до веревки. Затем, отсоединив баллон с кислородом, который питал скафандр первого пилота, он пустил немного кислорода в свой и снова присоединил шланг к скафандру Панюшкина.
Теперь можно было сделать попытку. Александров откинул верхний люк гондолы и опустил трап. Перед тем как подняться по нему, Александров невольно потянулся к шкафчику с парашютом, но сразу же отказался от мысли вооружиться спасательным средством.
