— Хорошо, — согласился вспотевший Ной и собирался было повесить трубку, но оказалось, что человек из похоронного бюро не кончил.
— Еще один вопрос, любезный, — сказал он. — Как с надгробной службой?
— А что именно?
— Какую религию исповедовал покойный?
Джекоб был атеистом, но Ной не нашел нужным информировать об этом похоронное бюро.
— Он был еврей.
— Гм… — Наступило молчание, затем Ной услышал веселый голос пьяной женщины: — Давай, Джордж, хлопнем еще по рюмочке!
— К сожалению, — снова заговорил человек из похоронного бюро, — мы не в состоянии организовать надгробную службу по еврейскому обряду.
— Да какая вам разница! — крикнул Ной. — Он не был религиозным, и никакой службы ему не нужно.
— Это невозможно, — хрипло, но с достоинством ответил голос. — Евреев мы не обслуживаем. Я не сомневаюсь, что вы найдете другие… много других похоронных бюро, которые берутся кремировать евреев.
— Но вас рекомендовал доктор Фишборн! — в бешенстве заорал Ной. Он чувствовал, что не в состоянии снова вести этот разговор с другим похоронным бюро; он был ошеломлен и сбит с толку. — Разве вы не обязаны хоронить людей?
— Примите мои соболезнования в постигшем вас горе, любезный, но мы не видим возможности…
Ной услышал какую-то возню, затем женский голос произнес:
— Джорджи, дай-ка я с ним поговорю!
После короткой паузы женщина заплетающимся языком, но громко и нагло сказала:
— Послушай, ну что ты привязался? Мы заняты. Ты разве не слышал? Джорджи ясно сказал, что жидов он не хоронит. С Новым годом!
На том конце провода повесили трубку.
Трясущимися руками Ной с трудом нацепил на рычаг телефонную трубку. Все его тело покрылось испариной. Выйдя из будки, он медленно направился к двери — мимо радиолы, из которой теперь доносился джазовый вариант «Баллады о Лох-Ломонде», мимо моряков, развлекавшихся в обществе блондинки, и мертвецки пьяного человека.
— Что случилось, старина? — улыбнулась блондинка. — Ее нет дома?
Ной промолчал. Едва передвигая от слабости ноги, он подошел к незанятому концу стойки и сел на высокий стул.
— Виски! — бросил он буфетчику. Он выпил вино, не разбавляя, и тут же заказал новую порцию. Два стакана, выпитые один за другим, немедленно оказали свое действие. В затуманенном вином сознании и сам бар, и музыка, и люди казались Ною приятными и милыми. И когда к нему, преувеличенно вихляя полными бедрами, подошла блондинка, затянутая в узкое желтое платье с цветами, в красных туфлях и маленькой шляпке с фиолетовой вуалькой, он добродушно ухмыльнулся ей.
