Эпизод I: На границе двух миров | страница 7



Ну да, все верно… раз я теперь один из них, то и телепатией владею, так ведь?

Я скосил на него глаза и обнаружил, что чешуйчатый инопланетянин смотрит на меня. Я видел в огромных глазах свое отражение — крохотное голое существо, костлявое и трогательно-беззащитное, съежившееся в углу, словно в ожидании удара. Что он видел перед собой? Ребенка, нуждающегося в защите.

А родительский инстинкт — он везде одинаков, будь ты человеком или непонятным инопланетянином из далекой-далекой галактики.

— Вы сказали «без полного сканирования»? — словно со стороны услышал я свой голос.

— Да… Сейчас я читаю только верхний слой твоего сознания… Что несложно — ты совершенно не умеешь защищаться. Чтобы убедиться в том, что ты не представляешь для нас опасности, мне нужно забраться глубже… намного глубже.

— Так в чем проблема?.. Мне нечего скрывать.

— У тебя потрясающий дар, малыш… — вздохнул Тассадар. — О чем вообще речь — эмпатия проявляется уже сейчас!.. Самое меньшее, что тебя ждет с таким потенциалом — это судьба Вершителя, а может быть Претора или даже Судьи.

— И? — обрисованное инопланетянином блестящее будущее не произвело на меня никакого впечатления. Все, что имело сейчас значение — буду я жить или нет.

— Несмотря на твой потенциал, в данный момент наши весовые категории несопоставимы. Если я окажусь в твоем сознании… одно неверное движение — и я могу повредить твой дар. Возможно — навсегда. Ты можешь навсегда остаться калекой, неспособным даже к мыслеречи.

Мы помолчали.

— Что, если мы, старые параноики, ошибаемся? — продолжил Тассадар. Я не стал отвечать — инопланетянин явно говорил не со мной. Его взгляд хаотично блуждал по комнате, не задерживаясь ни на чем дольше секунды. — Что, если мы потеряем сильнейший дар за последние два века просто потому, что не смогли поверить ребенку?

Я вновь почувствовал его страх и нежелание навредить невиновному.

— Делайте.

— Что? — Инопланетянин перевел на меня удивленный взгляд, будто забыл, что сидит здесь не один.

— Делайте. Я жил без этой псионной ерунды всю свою жизнь и могу прожить так же еще одну.

Мой отец всегда ворчал, что полученное даром никогда не ценится. Что ж, теперь я могу со всей ответственностью заявить — он был абсолютно прав. Мне не было никакого дела до якобы имеющегося у меня потрясающего дара и я с легкостью променял бы его на возможность вырваться из опостылевшей комнаты с мягкими стенами и получить возможность снова пройтись босиком по мягкой зеленой траве.