ЕВА. История знает времена, когда головокружение охватывает каждого бодрствующего мыслящего человека; в такие времена только лунатик может ступать уверенно. Мы живём в такое время, и Адольф Гитлер ведёт нас с уверенностью лунатика.
КЛАРА. Говоришь как пишешь.
ЕВА. Это уже написано. В книге. В его книге.
КЛАРА. Должна признаться, cara, она может и называется «Моя борьба», но для читателя сущая пытка. Я её так и не осилила. И дуче тоже.
ЕВА. Тогда ясно, почему он теперь такой недовольный. Хотя я не понимаю, на что ему жаловаться. Величайшая армия в мире только что одержала победу в величайшем сражении за всю историю человечества — под Киевом. Триста тысяч убитых. Какое участие в этом принял твой друг? Послал десять дивизий да пару ящиков яблок. И подписал: «Солнце Италии».
КЛАРА. Десять дивизий, которые могли бы решить для нас исход войны в Африке.
ЕВА. Что ты такая отсталая? Кто теперь ведёт колониальные войны? Уже лет сто как поздно. У нас отняли колонии в 1918 — так англичане скоро сами потеряют империю.
КЛАРА. А что останется, скупят американцы.
ЕВА. И торговать с ними будешь ты, стоя на пирсе в Неаполе. Надело мне слушать об американцах. Они не станут воевать, что бы им ни сулил мистер Рузвельт. Хватит с них сдать в аренду несколько старых эсминцев, с которыми они не знают что делать. Пусть снимают свои чудесные фильмы, даже если нам нельзя их смотреть. Кстати, у меня есть копия «Унесённых ветром». Хочешь, посмотрим сегодня вечером? Если переговоры не закончатся.
КЛАРА. О! Via col vento[19], божественно! Вивьен Ли. Дуче не объявит войну Америке. Там слишком много итальянцев. Его не поддержат.
ЕВА. Итальянцы в Америке нынче пытаются сойти за пуритан. Вам всё же придётся объявить войну, если объявим мы. Мы союзники, или ты забыла?
КЛАРА. Не трудно позабыть, если нас не ставят в известность о том, что происходит.
Удивляюсь, что нам сообщили о России, пусть даже через полчаса после вторжения. Знаешь, что сделал дуче, услышав об этом? Позвонил жене — от меня, чего никогда не делал, он слишком щепетильный — и сказал: «Мама, — вот как он её называет, — Мама, — сказал он, — война проиграна».
ЕВА. Значит, вы проиграете её вместе с нами, если не вместо нас.
КЛАРА. Надеюсь, вы нам сообщите, когда решите сдаться.
ЕВА. Ты слышала о том, чтобы тень пережила солнечный свет?
КЛАРА. Не смей так говорить со мной!
ЕВА. Попробуй получить удовольствие, дорогая.
КЛАРА. Вот в чём беда у вас, у немцев. Всегда заходите слишком далеко, никогда не зная, как далеко нужно идти. Один немец — философ, два немца — митинг, три немца — мировая война. А когда другого не остаётся, вы начинаете всё заново.
