Черт-те что, или Праздник первого зуба | страница 16
Бамбуль весь покрылся мурашками, а по бокам так просто крупными пупырышками. Папа Бабадур молчал. Сидел, втянув голову в плечи, и слушал мамины наставления. Папочка, не молчи, мысленно умолял его Бамбуль, скажи ей что-нибудь. Да где там! Бабадур только выдёргивал волоски из своих торчащих коленок и оттягивал шкуру, делая вид, что ничего не слышит.
Все следующие дни Бамбуль думал только об одном: что накануне праздника лавы папа с мамой выбьют ему зубы. Камнем. Он считал оставшиеся деньки, но больше их не становилось. Наоборот. И было-то сперва всего двадцать, а потом и того меньше. А лава подступала всё ближе. Во всех впадинах пузырилось и булькало, уровень красной расплавленной массы поднимался час от часу, и праздник надвигался с пугающей быстротой. Папа добавлял в еду столько фосфора, что она светилась, а куски фосфора застревали в зубах и придавали еде вкус горького лекарства. Но всё без пользы дела — зубы и не думали шататься.
Бамбуль перестал спать по ночам. Глаза у него сделались краснее шкуры, и он даже днём всхрапывал и всхлипывал при каждом вздохе. Это надо додуматься? Выбивать зубы камнем! От одной мысли об этом у него начинало чудовищно ломить челюсть.
Наконец осталась последняя неделя. Ручейки лавы до краёв заполнили все канавки и ямки, она распирала подземье изнутри. Подошва горы ходила ходуном, из-за качки стало трудно передвигаться, а на голову сыпались мелкие камешки. Папа не успевал сметать камни в кучи и вытаскивать их вон. Вообще, когда лава закипает, это опасно. Если не уследить, под напором лавы рухнут стены и своды. Она сметёт всё, что было, и проложит новые пути. Поэтому у мамаши Бажабы забот невпроворот. Она отвечает за вентили и за то, чтобы вовремя выпустить лишний пар из недр земли на поверхность. А люди, разморённые жарким ветром, скидывали тёплые куртки и только диву давались: это же надо, зима почти, а теплынь, как весной, уже и фиалки распустились.
И вдруг среди бульканья и шипения Бамбуль услышал в чёрном коридорчике, ведущем к серной купальне, какой-то стук. Что-то ударилось и отозвалось эхом. Бамбуль замер и прислушался. Он сразу понял, что грядут великие события. Такой стук — это не простой бряк или шмяк, а очень даже особенный: так бумкают вещи, провалившиеся сквозь землю. Может, конечно, это гнилушка, камень или дохлый барсук. А вдруг это что-нибудь из человеческого хозяйства? «Вдруг это настоящая ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ВЕЩЬ?» — подумал Бамбуль, и у него даже голова закружилась.
