Когда вечер благополучно приблизился к завершению, и гости стали расходится, всё ещё восторгаясь вечером и выражая благодарности, Урусов подошёл к Иве, лишь коротко кивнув стоявшему рядом Флитгейлу. Ива протянула ему руку на прощание – прикосновение обдало Иву горячим, сухим жаром, так непохожим на бережное тепло прикосновений Гая.
– Мисс Ива, я… я хотел бы поблагодарить вас… Я бесконечно вам за всё благодарен. Признаться, я никудышный медиум, – сказал он тихим, мягким голосом, нехотя и медленно отпуская её пальцы.
– Право, князь, какие пустяки, – ответила Ива, чуть помедлив, а потом быстро улыбнулась большим, прекрасным ртом, развернулась, взяла под руку Гая Флитгейла и вышла из салона.
* * *
– Ива, – сказал Флитгейл, – Ива…
Они сидели в авто, ведомом Алоизом, Ива куталась в пальто с высоким воротом, рассеянно глядя на тёмные дома и парки, проносящиеся мимо в жёлтых пятнах фонарей. Её рука лежала в руке Флитгейла, плечо прикасалось к плечу.
– Ива, ведь это не может бесконечно так продолжаться. Вы мучаете меня. После Турции я не представляю себе существования без вас… без тебя.
– Да, да, – немного рассеяно ответила Ива, повернула нежное, сияющее отражённым светом лицо к Гаю, подняла руку и поправила кашне на его шее около уха, – но я не смогу переехать в Ливерпуль в этом сезоне…
– Ливерпуль? Зачем – Ливерпуль?… – спросил Гай, от изумления совершенно забыв переспросить – что означало это рассеянное «да».
– Ах, извини, ты ведь не получил сегодняшней почты, не так ли?
На столике в прихожей миссис Грин лежало письмо, в котором доктору Флитгейлу любезно предлагали возглавить кафедру Древней истории Ливерпульского университета.
КОНЕЦ
