На минуту Клавдия забывает о своем начальническом тоне и, придвинувшись подкрашенными губами к моему уху, шепчет:
— Я смотрела его документы. Он работает, думаешь, где? В химчистке. Оклад — шестьдесят рублей. С сорокового года рождения. В заявлении, дурак, написал: «Прошу зачислить меня в ряды стюардесс...» У него девять классов образования...
— А сколько всего подано заявлений?
— Двенадцать.
— Кирилл пройдет?
Клавка качает головой.
— Может быть...
Я знаю, в стюардессы не так просто попасть. Нужно иметь всевозможные характеристики, бумажки. Если они удовлетворят мандатную комиссию отряда, тогда еще проходишь полное летное медицинское обследование. Там, как и космонавтов, девчонок крутят на вращающемся кресле и прочее. И только если здоровье оказывается отличным, новенькую принимают в УТО — учебно-тренировочный отряд для специальной подготовки, которая идет вперемежку со стажировочными полетами.
— А теперь, Соболь, можно тебя на минутку? — Клавдия отходит к окну. — Знаешь, кто на вас в Москву капнул? — шепотом говорит она. — Генка Липаев. Ну, я пошла, Алевтина Андреевна...
К ночи город натягивает на себя прокопченный плотный туман. Темнота планирует на посадочные знаки аэродрома, и к одиннадцати часам на земле ничего не видно.
Ревут моторы. Иногда прорывается сквозь свистящий грохот реактивных голос портового диктора.
Мы основательно замерзли с Майкой, пока дождались Кирилла. Он шел по тропинке, выбитой от штаба снегоочистителями, в толпе незнакомых парней.
— Кирилл! — Окликнула его Майка и закашлялась.
— Кирилл, ну как?
— А, здравствуйте, девочки! Я вот решил улететь. Билет в Гондурас взят моим референтом. Вы что тут делаете?
— Кирилл, не болтай. Прошел комиссию?
Майка маленькая, хрупкая. Ей приходится задирать голову, когда она говорит с Кириллом.
Кирилл берет ее за талию и крутит.
— Все вы, собаки, знаете. Ну, вот. Этот, как его, Фи... Ага, Филиппов, спрашивает меня: «Женаты?» Я говорю: «Собираюсь». «А здоровье как?» «Отличное», — говорю. «Пьете?» «Ну, что вы!..» Майка, а я давно еще дизентерией болел. Скрывал от тебя, прости. Точка с запятой!
— Дурак ты, Кирка! — лопочет Майка. — Ой, дурак! Значит, прошел!..
На обычный разбор полетов собирается в службе самое большое тридцать — сорок человек. Девчонки в основном или в рейсах, или отлынивают по «уважительным причинам». Но сегодня в службе — битком. Сегодня в службе человек сто. Полный парад причесок, маникюров, губных помад. Пахнет острой смесью духов. Вешалки здесь нет, и горы синих шинелей навалены на подоконники, боковые ряды стульев.
