Не было конца-краю делам, которыми готовились к зиме.
Наташа внесла новый смысл в праздность ее дней. Рассказывала об истории этих мест, принявших на себя нашествие монголов, об архитектурных памятниках.
Они стояли у поворота реки. Река уходила от них, в изломах берегов, изумрудных после дождя. Вдали за деревьями белела возведенная на холме церковь. Наташа показывала в ту сторону:
— В языческие времена там было святилище. Это, может быть, самое древнее историческое место здесь. А там, где кремль, проходили племенные сборища. Тут и воздвиг Владимир Мономах свой каменный собор — начало крепости. Ты ведь знаешь, не этот собор. Собор не раз обрушивался.
— Я знаю. Только все забываю, в какие годы он снова строился.
В высоком влажном небе над ними кружили птицы. Вершины деревьев на противоположном низком берегу были густо черны от них. Птицы стаями и поодиночке спешили к деревьям.
Крик висел над рекой.
— Смотри, — говорила Наташа, — похоже на чрезвычайное птичье событие. Прямо всемирный птичий собор.
Они ждали. Пусть что-нибудь спугнет птиц. Пусть снова закружатся над головами дикой тучей.
Но птицы чуть раскачивались на деревьях.
— Ужасно хочу влюбиться, — сказала Светлана, глядя на птиц.
Наташа повернулась к ней, но с одного из деревьев шумно снялась стая.
Они ждали: вот заденут птицы своим движением остальных, и начнется птичий шабаш. Но ничего такого не случилось. День их кончился.
Поздний вечер — это для птиц уже ночь.
Они с Наташей смотрели в меню, когда напротив за их стол сели двое. Один — в зеленой рубашке.
Сначала они их не заметили. А заметив, не обратили внимания. Потом Наташа отошла, увидев знакомых, а Светлана сидела, скучая.
Ресторанчик отделан деревом в русском стиле, уставлен деревянными столами и лавками. Вкусно пахнет едой.
Около зеленой рубашки лежала газета. Потянув ее к себе, Светлана спохватилась, спросила разрешения.
Парень в зеленой рубашке ответил с готовностью:
— Конечно. Пожалуйста. — И сказал: — Вот так удобнее читать, как она сложена. Правда?
Светлана подняла на него глаза: как сложена газета, разве что-нибудь особенное?
— Но посмотрите. Вот.
Оказалось, газета сложена по горизонтали. Им с приятелем было удобнее читать, сидя рядом.
«Ну и ну, — подумала Светлана. — Умница».
Приятель все курил, улыбался застенчиво.
Вернулась Наташа. Те двое напротив были неинтересны.
Потом какое-то слово зеленой рубашки, обращенное к официантке, реплика вслед идущим по проходу, один из которых наставил на зал любительскую кинокамеру. И все меняется.
