Но Фисташков счел, что представился не полиостью.
— Пенсионер по старости, а в прошлом — увы, далеком прошлом — юрисконсульт хозяйственных органов.
Теперь он нашел возможным пройти внутрь кабинета и сесть на стул перед прокурорским столом.
— Нуте-с? — несколько нетерпеливо спросил прокурор, потому что пауза затягивалась.
Фисташков сказал замогильным голосом:
— Принес повинную, гражданин прокурор. Диссертации писал!
«Сумасшедший! — подумал прокурор. — Хотя, в общем… не похоже!»
— Писать диссертации, сначала кандидатскую, потом докторскую, — дело почетное, — подал реплику прокурор, внимательно приглядываясь к Фисташкову.
— Одну — это точно, притом ежели для себя, — подтвердил Фисташков.
— А вы… разве для других? — спросил прокурор.
— Сорок две кандидатские и четыре докторские, — опустил голову посетитель. — Из них шесть исторических, пять экономических, две географических, тринадцать математических, остальные медицинские… Многие провалились, но все-таки… Дикси эт анимум левави! Сказал и облегчил душу!
«Нет, он все-таки сумасшедший, — решил прокурор. — Воображает себя небывалым ученым».
— Широкие у вас познания, — оглядываясь на дверь, сказал ласково прокурор. — Вы бы пошли погулять, рассеяться… Шутка ли, сколько наук превзошли!
— И удивительное дело, ни одной юридической, хотя я именно юрист по образованию, — грустно констатировал Фисташков. — Вот что странно! Пожалуй, это потому, что юристы обычно сами хорошо владеют пером…
— Да-да, юристы — они, конечно… — поспешно согласился прокурор. — Стилисты, так сказать.
— А вот возьмите медиков, — продолжал Фисташков. — Пишут длинные предложения! Учитывая да принимая во внимание, да еще цитату приведут, и опять учитывая, — и все в одной фразе. Ну, упрощаешь, конечно, вносишь четкость, опять же абзацы проставляешь, — в общем, работы уйма. Учтите, гражданин прокурор, если вдуматься, работа эта очень дешево ценится. А ведь не спекуляция, честная работа, не правда ли?
Прокурор твердо решил соглашаться во всем, пока не подоспеет помощь. Каждую минуту к нему должна подойти секретарша с бумагами на подпись.
— Очень честная, — горячо подтвердил прокурор. — Очень!
— Вот я и говорю, — обрадовался Фисташков, не ожидавший такой сговорчивости со стороны прокурора. — А этот дурак фининспектор смотрит иначе. Ежели вы, гражданин Фисташков, — это он говорит, — занимаетесь незаконным промыслом, выправляете за деньги ученым их диссертации, то за ваш незаконный промысел я вас прежде всего оштрафую, а потом заставлю платить подоходный. Ну, подоходный — куда ни шло — я готов, хотя, конечно, учтите мой возраст и мою, так сказать, небольшую пропускную способность. А за что штраф? За мой честный труд?
