— Не понимаю, — сказал Алексей.
— Помоги, — в ответ услышал он русское слово. Человек говорил с кавказским акцентом.
— Я сейчас, браток! Сейчас! Ты подожди тут чуть-чуть, я мигом. Я сейчас скорую вызову.
Прислонив незнакомца спиной к витрине, Алеша побежал было к ближайшему телефонному автомату, но незнакомец вдруг с непонятно откуда взявшейся силой резко схватил его руку:
— Мнэ скорую нэлза, — потряхивая нижней губой, грозно прошипел он. — Нэлза, понэл? Нэ хочу!
— Понял, понял. Даже не знаю тогда, как помочь тебе. В больницу ведь надо?
— Нэ хочу!
— Может, тогда ко мне?
Раненый промолчал. Закинув руку незнакомца себе на шею и обхватив его спину, Алексей потащил его в сторону дома. Кавказец не сопротивлялся, однако идти он не мог. Ноги его заплетались, и они едва не упали оба, так что нашему герою пришлось забросить его себе на спину, как мешок. Так, один на другом, они перешли все еще кишащий автомобилями проспект Мира, затем и Сущевский вал. Здесь Алексей немного передохнул, посадив кавказца на ступени жилого дома, потом снова взвалил свою ношу на плечи, свернул на улицу Гиляровского и побрел вдоль трамвайных путей.
Григорий Круглов — двадцатитрехлетний студент из Рязани, высокий, худощавый, простоватый на вид паренек с круглым прыщавым лицом и маленькими бегающими глазками, сосед по квартире и однокурсник Алеши, заснуть еще не успел и дверь открыл быстро.
— Гриша, помоги, — еле дыша произнес Алеша и почти что бросил незнакомца на руки Григорию.
При свете лицо кавказца не казалось уже таким страшным и уродливым, хотя побито и растерзано оно было, конечно, здорово.
— Кого это ты притащил? — посадив незнакомца на стул, не особенно удивляясь, спросил Григорий.
— Друг, — не раздумывая, ответил все еще задыхающийся Алексей. — Фу! Тяжелый черт! Еле дотащил.
— Что-то я не припомню у тебя таких вот друзей.
— Да ладно тебе. Это старый друг. Можно подумать, что ты всех друзей моих знаешь.
— Все ясно, — недовольно вздохнул Круглов. — Ну и что теперь делать с ним? Он хоть живой?
— Был живой. Да и сейчас живой, вишь, губа шевелится. Ох и уморился я с ним!
— Еще бы! Издалека тащил?
— С Рижского.
— И кто ж его так?
— Не знаю. Враги. Иду, смотрю — друг лежит покалеченный.
— Понятно, — снова вздохнул Григорий. — Так что с ним делать-то? Его ведь в больницу надо.
— Да нельзя ему… Ладно, я знаю, что делать. Ты, Гриша, пожалуйста, брось его ко мне на диван, а я скоро приду.
— Ничего себе!..
— Да не переживай ты! Я быстро. Мигом обернусь.
