Тара не мигая смотрела на Андервуда. Тот покачал головой, словно показывая, что у него нет слов. Пауза тянулась до тех пор, пока Тара не сказала:
– Мне еще нет семнадцати.
Андервуд пыхнул сигарой.
– Лучше скажи мне, что все это значит.
– Я не чокнутая.
– Кто говорит, что ты чокнутая?
– Вы скажете. Скажете, когда услышите мою историю.
– Попробуй. В свое время я слышал немало хороших историй, детка.
Итак, она рассказала ему о колокольчиковом лесе и человеке на белой лошади, о том, как они скакали сквозь сумерки, и о возвращении домой. Андервуд внимательно слушал, ни разу не прерывая ее, временами делал пометки в блокноте, а по большей части вглядывался в нее серо-голубыми глазами, изредка затягивался сигарой и, сложив губы трубочкой, чудесным образом выпускал тонкую струйку голубого дыма.
Когда она закончила, он положил блокнот и ручку и сказал:
– Впечатляющая история.
– А теперь можете говорить, что я чокнутая.
– Да, ты чокнутая. Считай, что сказал. А теперь можем мы продолжить по-моему? Хорошо. За всю долгую практику у меня было лишь два случая с похищением, и в одном случае человека похитил НЛО. Ни одно из тех похищений не продолжалось столько, как твои довольно невероятные двадцать лет.
– Вы поверили им?
– Кому?
– Тем двум людям, которых похитили.
– Одному поверил, другому – нет. В одном вопиющем случае человек просто боялся сказать жене, где он пропадал три дня. В другом случае, происшедшем много лет назад, я склонен был поверить. Давай только усложним это замечание, Тара: скажем так, я поверил в то, что моя пациентка верила в свою собственную историю.
– А я?
– Интуиция мне подсказывает, что ты веришь в свою историю, да. Но просто в качестве упражнения позволишь изложить несколько логических вероятностей?
– Что это значит?
– Это значит, что я хочу представить тебе несколько объяснений и просто посмотреть, как ты реагируешь на мои доводы.
– Такая игра?
– Пожалуй. Но серьезная игра. Как шахматы. Сделаешь мне такое одолжение?
– Что ж, давайте, – вздохнула Тара.
Андервуд поднял руку с расставленными пальцами и, загибая их, принялся перечислять логические вероятности:
– Первое, если ты не против начать с этого: очевидная возможность того, что ты лжешь по каким-то своим сложным причинам. Второе: частичная потеря памяти. Ты ушла из дому очень давно, и в твоей памяти – по неизвестным причинам – стерлись двадцать лет жизни. Третье: ты получила какую-то травму и твой поврежденный мозг теперь отчаянно пытается придумать некую историю, чтобы логически объяснить тебе случившееся. Четвертое: по семейным или психологическим обстоятельствам правда о случившемся настолько неприемлема, что твоя душа не в состоянии принять ее и ты всеми силами лжешь себе. Пятое: за неимением лучшего слова, ты шизофреничка и потому у тебя иллюзорное представление о времени и о происшедшем с тобой.
