До этого я побывал в нескольких районах области и видел, что везде вели обмолот переувлажненных валков, пропуская массу лишь через один комбайн, то есть работали, как выразился Хорошун, на сводку, теряя не меньше половины выращенного хлеба.
Невольно возникал вопрос: а что делать в создавшихся условиях? Ждать хорошей погоды в ноябре? Потому руководители и стремились взять хоть часть урожая, чтобы не потерять весь. Но сразу же возникал и другой вопрос: а почему создалась такая трудная обстановка? Только ли погода виновата?
За сорок лет жизни в Сибири я повидал всяких уборочных — и легких (правда, очень редко), и трудных, и очень трудных. Но вот что особенно тревожит: наиболее обширные площади необмолоченных валков уходят под снег именно в последние годы. Это тем более странно, что ведь уборочных агрегатов с каждым годом все больше и больше, да и машины стали более мощными. За последние десять — двенадцать лет нагрузка на комбайн в Сибири сократилась примерно в два раза. В чем же дело? Я ехал к Хорошуну как к опытнейшему хлеборобу поговорить на эту тему. Но понял — ему не до теоретических рассуждений. И вот сам пытаюсь успокоить его: и в других хозяйствах много не обмолоченного еще хлеба.
— Нам от этого не легче, — бросил Хорошун. — А мне тяжко оттого, что я виновен в больших потерях хлеба. Лично я…
— Но зачем же так, Кирилл Александрович? — взмолился агроном. — Вашей особой вины не вижу…
— А я вижу, — упорствовал Хорошун. — Нынче в области была принята установка: сначала все хлеба уложить в валки, а затем всеми силами навалиться на обмолот. Ну, и я, как мальчишка, пошел на поводу у этой шаблонной установки. До этого-то, сам знаешь, мы всегда часть полей, особенно урожайных и чистых от сорняков, оставляли для прямого комбайнирования, и это всегда выручало нас: после дождя валки молотить нельзя неделю, а стоячий хлеб обдует ветерком, и через три-четыре часа его можно убирать… А когда все в валках, нет и возможности для маневра…
Кирилл Александрович примолк, наблюдая за приближающимися комбайнами.
— Надо еще медленней ходить комбайнам, — сказал он и, словно очнувшись от дум, продолжал: — Каждый год в районе мы первыми отмолачивались, а нынче я, старый дурак, поддался шаблону, все свалил в валки. У нас поля-то между колками, продуваются плохо, вот и засели… Никогда не прощу себе этого промаха!
— Так ведь вся страна убирает раздельным способом… — начал было агроном, но Хорошун перебил его сердито:
