– Это все неправда, – сказала мама. – У каждого живого существа есть душа. И у Майры тоже.
Мама, конечно же, понимала, о чем я на самом деле ее спрашиваю.
– У тебя есть душа, Рио, – успокоила она меня. – Никогда в этом не сомневайся.
Только спустя год после этого разговора мама открыла нам с Бэй правду: Майра была ее сестрой. Нашей родной тетей.
– Но мы с самого детства с ней не общаемся, – сказала она очень-очень печальным голосом.
Мы с Бэй переглянулись. Это было жутко слышать. Как сестры могут расти вдали друг от друга?
– Не бойтесь, – поспешила утешить нас мама, увидев, как мы отреагировали на это ее заявление. – С вами такого не случится. Майру забрали, когда узнали, что она сирена. Нас разлучили и растили отдельно друг от друга. Понимаете, к чему я вам это говорю? Именно поэтому мы и должны держать правду о Рио в тайне. Мы ведь не хотим, чтобы ее от нас забрали? Мы же не хотим ее потерять, да?
Мы с Бэй кивнули в ответ. Мы все отлично поняли.
Эта тайна была очень тяжелой ношей для мамы, особенно после того, как она стала Верховной Жрицей, главой Атлантии: ведь ей приходилось отчитываться перед членами Совета верхнего мира и всячески с ними сотрудничать. У нее не должно было быть от них секретов.
Но у мамы были секреты. Один точно, а может, и больше.
Ведь в ночь, когда она умерла, ее нашли на пороге дома Майры. Она пошла к своей сестре, но я не знаю почему.
Я выхожу к краю Нижнего рынка, туда, где устроены дорожки для заплывов. Их переделали из цементных каналов, по которым раньше ходили гондолы. Несколько лет назад группа энтузиастов перенесла сюда дорожки и приспособила их для заплывов. Наверное, было непросто перетащить такие тяжелые штуки.
Альдо, организатор заплывов, замечает меня и кивает.
– Слышал, твоя сестра ушла Наверх, – говорит он вместо приветствия. – Сочувствую.
Альдо всего на несколько лет старше нас с Бэй. У него синие глаза, темные вьющиеся волосы и правильные черты лица. Как ни странно, все это не делает его привлекательным.
– Спасибо. – Это слово я еще способна произнести без всяких эмоций, когда люди выражают мне соболезнования.
Но Альдо быстро забывает о вежливых манерах. Он человек деловой.
– Придется мне на этот уик-энд пересмотреть график заплывов, раз уж она не будет участвовать.
– Бэй ничего для меня не оставила? – спрашиваю я.
– А что она должна была оставить?
– Записку. Или еще что-нибудь. Я не знаю.
– Нет, ничего, – говорит Альдо. – Свои вещи Бэй всегда забирала с собой. Ты же в курсе.
