Они повернулись. Перед ними стоял тот, кто только что забавлялся с носорогом.
Встреча с Питером, как звали бесстрашного укротителя носорогов, послужила толчком для развития способностей у наших героев. Саня теперь уже не обходил стороной попадавшихся на пути хищников и доводил их до изнеможения, оттачивая свою ловкость и мастерство. Не обходилось, конечно, без царапин, укусов и ушибов, но эти небезопасные игры увлекали. Да и в сегодняшней жизни, полной опасностей и риска, техника перемещений могла пригодиться. Поэтому Саня часами мог гоняться, подобно Тарзану, по деревьям за обезьянами, играть в кошки – мышки с разъяренным тигром или же, оседлав антилопу, мчаться в пыльной туче посреди обезумевшего стада. Рита в таких рискованных играх не участвовала, – не могла пересилить в себе страх. Поэтому в роли дикого зверя перед ней обычно выступал Саня. Они подолгу гонялись друг за другом по холмам и перелескам, теряя и вновь находя друг друга. И как же велика была радость победителя, поймавшего наконец-то свою неуловимую жертву.
На этом Саня не остановился. Запрыгнув как-то на цветок и тут же смяв его, он не успокоился. Через месяц он уже мог стоять на одуванчике в течение нескольких минут, не шелохнув ни пушинки. А когда на глазах у изумленной девушки он прошел по реке от берега до берега «аки посуху», она восторженно захлопала в ладоши и провозгласила Саню «новоявленным Иисусом».
Но и этого Сане было мало. Освоив сушу и воду, он начал поглядывать вверх на свободно парящих в небе птиц. А потом наступил и тот момент, когда Саня, искупавшись несколько раз в выбранном для безопасности озере, поднялся в воздух и поплыл, раскинув руки, словно парящий орел.
Единственно, что было плохо при таких тренировках, – это неизбежно сопутствующая им головная боль. Ведь основная нагрузка приходилась на мозг. Нужно было одновременно следить за своим положением в пространстве, выбирать и хранить в памяти сразу несколько точек предполагаемых перемещений и успеть, мгновенно сориентировавшись, оказаться в безопасном месте или же в течение нескольких секунд трассирующе проскочить через несколько точек. Со временем вырабатывался автоматизм, и тяжесть в голове становилась все реже.
Костер ярко пылал, потрескивая. Искры стаей уносились в небо, затухая, словно падающие звезды. Смутные тени, отодвинувшись, загустели и уплотнились, отчего звезды приблизились и засияли еще ярче.
Саня лежал у костра, уставившись в ночное небо, усыпанное мерцающими искорками. Рита, пристроившись на его руке, тихо посапывала во сне.
