— целые сотни акров полей и садов. Ну и, естественно, Башня. Бесспорно, одна из красивейших в Европе, согласитесь, инспектор?
Морс кивнул. По-видимому, в тот вечер у него появилась какая-то особая предрасположенность мотать головой. Но в мозгу внезапно шевельнулась мысль, чего не было с самого начала расследования…
Он всегда утверждал, что для того, чтобы подумать, ему нужно выпить. Снисходительные коллеги понимали эти слова как превосходное объяснение того, что инспектор проводит непропорционально много времени в различных барах. Тем не менее сам Морс был искренне убеждён в бесконечной истинности этого своего любимого постулата. Более того, он знал: ещё правильнее было бы сказать, что когда он пьёт, то обязательно думает! И при первых же словах Ашендена глаза Морса на миг сузились, и он не без любопытства взглянул на руководителя туристической группы.
Через двадцать минут после ужина, за которым они почти не разговаривали, Говард и Ширли Браун сидели за столиком в главном баре гостиницы и за стаканом томатного сока со льдом обсуждали ситуацию.
— Ну, что же, — рассуждал Говард, — у тебя есть настоящее алиби, Ширл. То есть я хочу сказать, что ты и Эдди… У вас всё в порядке! А у меня? — Он добродушно ухмыльнулся. — Я лежу по соседству, всего лишь следующая дверь, так? Значит, если бы я хотел… а?
— И о чём же ты думаешь, дорогой? Убийство? Кража? Или изнасилование?
— Ну, что ты, Ширл, разве я могу изнасиловать!
— Что правда, то правда, куда тебе! — съязвила Ширл.
— И, говоришь, что ты видела Ашендена. Это обеспечивает ему алиби.
— Пол-алиби.
— Он тебя видел? Ты уверена?
— Уверена. Но вот в том, знает ли он, что мы видели его, нет.
— Говоришь, на Холиуелл-стрит?
— Угу. Я заметила надпись.
— А что там находится?
— Эдди посмотрел по карте, и там обозначены Нью-колледж и Магдален-колледж.
Детективы Ходжес и Уотсон пунктуально шли по своим спискам и почти одновременно, не сговариваясь, пригласили: Ходжес — миссис Уильямс и мистера Ашендена в кабинет управляющего, а Уотсон — Говарда и Ширли Браун в опустевшую танцевальную залу, попросив ответить на несколько вопросов.
После того как двое его нечаянных собутыльников покинули бар — леди с явной неохотой, джентльмен, наоборот, с заметным чувством облегчения, — Морс снова обратил взгляд на картины Осберта Ланкастера, украшавшие стены вокруг, и стал размышлять, нравятся ли ему эти иллюстрации. Нужно, наверное, ещё раз перечитать книгу Бирбома, хотя бы для того, чтобы вспомнить, как звали героиню: Зулика или Зулейека…
