И вот сейчас улица под ней блестела чернотой.
Да.
Сейчас всё ей представляется только в чёрных тонах.
Шейла плотнее запахнула халатик и поняла, что он не спит, наблюдает за ней, возможно, думает о жене или какой-нибудь другой женщине. Почему она не велит ему убираться, вон из её постели и вообще из её жизни? Неужели правда, что она нуждается в нём больше, чем он нуждается в ней? Так было не всегда.
Произнести это оказалось трудно, очень трудно, но она сказала:
— Ещё совсем недавно мы были такими счастливыми, ведь правда?
— Что? — «О» прозвучало с резкой отчётливостью.
Тогда она повернулась и взглянула на него: вон он лежит, усики соединяются с аккуратно подстриженной вандейковской бородкой, образуя вместе с ней округлое обрамление рта, который иногда казался ей совсем маленьким, нарочито поджатым, таким, да-да, таким самодовольным!
— Мне пора! — Он резко поднялся, рывком опустил ноги на пол и потянулся за рубашкой.
— Увидимся завтра? — тихо спросила она.
— Нам трудно не видеться, верно? — Эти слова он произнёс, отчеканивая каждый слог, как принято было в старину у педагогов, славившихся своей педантичностью. Только чуть-чуть шепелявил.
— Я имела в виду — потом.
— Потом? Невозможно! Невозможно! Весь завтрашний вечер мы должны посвятить нашим американским клиентам. Согласись, что это необходимо. Исключительно важное дело, ты же сама знаешь. Хорошо, если мы освободимся часам к десяти. Или ты думаешь иначе? А потом…
— И потом ты конечно же должен бежать домой.
— Ещё бы! И ты прекрасно знаешь, почему я должен бежать домой. При всех твоих недостатках в уме тебе не откажешь.
Шейла уныло кивнула:
— Ты мог бы забежать сюда до того, как мы начнём.
— Нет!
— Могли бы выпить немного, что в этом плохого? Подкрепились бы перед…
— Нет!
— Понимаю.
— К тому же для твоей печени и прочих органов полезно делать перерыв, хотя бы изредка, а? Ну, хотя бы дня два в неделю? Неужели ты не можешь, Шейла?
Он быстро оделся, и теперь его тонкие пальцы возились с галстуком-бабочкой, придававшим ему небрежный декадентский вид. Она не нашлась, что бы такое ещё добавить, сказать ей было просто нечего. Она снова повернулась к окну и тут же почувствовала на плече его руку, когда он торопливо чмокнул её в затылок. Затем внизу хлопнула дверь. Шейла печально смотрела на двигавшийся по тротуару чёрный зонтик. Потом погасила ночник, взяла бутылку из-под шампанского и спустилась вниз.
Ей просто необходимо выпить.
Доктор Теодор Кемп быстро шагал под проливным дождём к своему дому, до которого было всего несколько минут ходьбы. Про себя он уже решил, что его связь с этой легкодоступной разведённой женщиной, от которой он только что ушёл, долго продолжаться не будет. Она становится обузой. Вполне возможно, он повинен в том, что теперь она с утра нуждается в двойной порции джина, что его принимает очень и очень серьёзно, всё больше и больше отнимает у него времени, что готова многим рисковать, лишь бы их встречи продолжались. Ну, что же, это её дело, лично он ничем рисковать не намерен. Ему, естественно, будет не хватать роскошных форм Шейлы, но уж очень сильно она прибавила там, где не надо.
