— Я не знаю.
«Бобби Мерден», — услышал он. Зазвонил телефон. Не было еще семи часов. Жена бросилась обратно в спальню. Телефон. Она узнала прежде, чем произнесла «алло».
«Бобби Мерден». Голоса за дверью громче. Больше голосов. «Бобби Мерден». Жена онемела. Ни звука. Потом что-то похожее на всхлип.
Вопросам не было конца. Он без конца задавал себе вопросы. Сердце полнилось ими. Иногда становилось трудно дышать. Ответов не было. Он нес гроб. Боль в груди. Тяжесть. От усталости он едва не выронил ручку. Нет сил. Что там внутри. Все о чем-то спрашивали. Трудно глотать. Он нес гроб. С пятью другими мужчинами. Его сыновья и братья. Один из сыновей приехал с материка. Мак в длинном черном пальто. Белая рубашка. Черный галстук. Белые перчатки. Единственный, кому удалось выбиться. Старший. Владелец фабрики по производству очков. Ни капли не выпил. Давно бросил пить. Трезвенник. Теперь несет гроб вместе с ними.
Уже второй из его сыновей. Первый был Крис, а теперь Бобби. Двадцать три года. Избит до смерти в переулке. Без свидетелей.
Кладбище. Толпа на морозе. Все в пальто. Они не хотят этого видеть. Но вынуждены. Приходится стоять и смотреть. Услуга за услугу. Родня. Нужно терпеть. Камеры и микрофоны. Стараются не шуметь, делают вид, что их вообще тут нет. Притворяются невидимками.
Рут. Он увидел ее мельком. И все. Она знала, где он.
Жена с одной стороны. Джеки — с другой. Он стоял, пристально глядя на блестящий ящик. Не мог отвести взгляда. Дерево. Ручки. Зияющая яма. Священник говорит. Произносит ничего не значащие слова. Он всхлипнул и вытер нос. Белые перчатки, что дал ему распорядитель. Тонкий материал. Не греет на морозе.
Священник закончил. Захлопнул книгу, из которой читал. Посмотрел на гроб. «Будет радость», — говорил он. Праздник. Но в его глазах не было радости.
— Мы все встретимся в лучшем из миров. Мы обретем спасение в руках Господних.
Кто его знает, что теперь делать.
Распорядитель наклонился и нажал на кнопку. Гроб стал опускаться. Медленно и упорно. Это было самое тяжелое. Джеки взяла его за руку. Разрешила себе. Позволила себе взять его за руку. Великий Боже. Черт побери. Его рука в ее руке. Как в детстве. Она слегка сжала его руку. По его щекам покатились слезы. Джеки. Прости.
Мак повернулся и ушел. Сел в большой автомобиль, взятый напрокат, и уехал. Прежде обнял мать. Без слов. И все. Кто его знает, куда он поехал. Может, в гостиницу? Или на самолет? Родня желала ему добра. С братьями он не разговаривал. Перебросился парой фраз с Джеки. Поцеловал в щеку. Один ее быстрый взгляд. Только один. И потом он уехал. Прочь отсюда.
