Она была на кухне. Сидела на скамье, отвернувшись к окну. Она не слышала, как он вошел. Он молча рассматривал ее. Изо дня в день один и тот же вид за окном. Когда он приблизился, она обернулась и взглянула на него. На его лицо. Волосы. Он отвернулся, вспомнив вчерашнее.
— И что теперь будет?
— Ты о чем?
Он шагнул к плите. Там стояла чугунная сковорода.
— Я читала в газете. Ты обязан быть дома.
— А кто сказал, что я не дома?
Он улыбнулся, решив, что улыбка сгладит неловкость. Наверное, не стоило так говорить. Хотя он не видел ее лица. Тостер был теплый. Может быть, это слишком. «Дома». Зря он так сказал. Это ведь ее дом.
— Поджарить тебе тост?
— Да. — Он попятился, уступая ей место.
Она достала из упаковки хлеб и положила его в тостер.
— Теперь тебя вернут обратно?
Он подождал, решая кое-что про себя, но вслух произнес другое:
— Кто знает.
— Я догадываюсь, что ты хочешь сказать.
— И что?
— Ты всегда возвращаешься.
— Ты чертовски умна. — Эти слова вырвались у него против воли.
— Не чертовски, а просто умна.
Просто счастье, что она его понимала. В действительности он ничем не мог ее обидеть. Разве что своим уходом. Да и то не слишком. Ведь он уже уходил от нее.
Машина гладко катилась по дороге. Выбоины почти не ощущались. Отличный автомобиль. За несколько кварталов до своего дома он сказал:
— Здесь.
Она затормозила. Взглянула в зеркало заднего вида.
— Ты мог бы остаться у меня.
— Не хотел тебя беспокоить.
— Ерунда.
Он пока не спрашивал ее о ребенке. А она не говорила. Он не знал, почему он об этом думает. Это было связано с ней. И с тем, как она на него смотрела.
— Увидимся.
Она взяла его за руку.
Последний раз взглянув на нее, он вышел.
— Не надо больше ломать телефоны.
Он наклонился, чтобы посмотреть еще. Его глаза шнырнули мимо. В окно. По улице шел человек. Может быть, сосед. Прошел. Нет, незнакомый.
— Мы могли бы устроить настоящее свидание.
Теперь он смотрел на нее. Ее руки были в узких коричневых кожаных перчатках. Перчатки для вождения. Диковинка, одним словом.
— Давно я не ел попкорн, — сказал он.
— Предлагаешь пойти в кино?
— Ага.
— Ладно.
Он выпрямился.
— Эй…
Он снова сунул голову в салон.
— Спасибо за вчерашний концерт. И не только за музыку.
По спине отчего-то пробежал холодок. Мурашки.
— Угу, — кивнул он.
— Ты понимаешь, о чем я?
Он не ответил. Его глаза, смотревшие на нее, говорили: «Какая ты красивая». Потом он произнес вслух:
— Какая ты красивая.
Выпрямился и захлопнул дверцу. Может быть, слишком резко. Трудно сказать. Он хотел сделать это со смыслом. Не получилось. Ему нужно было перейти дорогу прежде, чем она отъедет.
