– Стреляли из винтовки, метров с двухсот, вон с той стены. – Офицер ткнул пальцем в отвесную стену выработанной каменоломни. – С карниза. А насчет револьвера мне неясно. Ничего не могу сказать.
Как показало вскрытие, смерть генерала наступила около 14 часов 30 минут. Обе пули были извлечены из тела: и выпущенная в висок из личного револьвера генерала, и вторая – из английской снайперской винтовки, угодившая в грудь под сердце. С медицинской точки зрения оба выстрела были смертельны. Таким образом, следствию и молве сразу предлагалось две версии на выбор: убийство или самоубийство. Оба выстрела разделял столь ничтожный отрезок времени, что утверждать с полной достоверностью, какой выстрел был произведен раньше, не представлялось возможным.
Доктор Франсуа присутствовал при вскрытии тела своего друга и покровителя.
Официально была принята за истину версия убийства. Хотя никто не оспаривал официальную версию, но слишком многие знали о второй пуле, и молва о самоубийстве генерала разнеслась по всей Тунизии, а стало быть, не миновала и правителей в Виши, и тех, кто им противостоял в Лондоне.
Когда по прошествии лет Мария Александровна на холодную голову вспоминала те слухи, ей казалось, что возникли и распространились они совсем не случайно. По горячим следам и по истечении лет осталось понятно только одно: дело темное, и эта тайна навсегда останется тайной…
Плаксивая и истеричная в последние годы Николь не проронила ни слезинки и не билась в истерике. Николь молчала. Единственное, чего от нее удалось добиться, это пожелания похоронить ее мужа в Марселе.
– Мы там встретились, – добавила Николь и снова замолкла.
– Хорошо, – сказала Мария, – а сейчас поспим до утра.
Николь послушно встала и пошла рядом с придерживающей ее под руку Марией в спальню. Мария раздела ее, как маленькую, набросила на нее ночную рубашку, уложила под одеяло. Себе Мария постелила в соседней смежной комнате на тахте, откуда, при распахнутых в спальню дверях, Николь все время оставалась в поле ее зрения.
Спала в эту ночь Николь? Или нет? Мария так и не поняла. Сколько ни всматривалась она среди ночи в лежавшее на широкой кровати тело Николь, оно оставалось неподвижным.
К утру Клодин приготовила траурные платья для Николь, Марии и для себя. Сначала Мария и Клодин одели Николь, потом привели в порядок себя.
Во главе с доктором Франсуа они поехали в морг. Генерал уже был уложен в гроб, а лицо приведено в порядок настолько, что не осталось и следа от раны на правом виске. Генерал был в парадном мундире, при орденах и лентах и показался Марии очень строгим и удивительно маленьким.
