Николь не стала обедать в одиночестве, распорядилась об ужине и, чего никогда не бывало с ней прежде, легла вздремнуть на диване в библиотеке. Она заснула очень быстро и спала глубоким дурным сном до 14 часов 30 минут, а в это мгновение ее словно ударило током. Она вздрогнула всем телом и вскочила с дивана. Николь ничего не понимала… Кто? Что? Зачем? Она поняла только самое главное – случилось нечто непоправимое. Теряя на ходу тапочки, Николь бросилась к висевшему на дальней стене комнаты телефону. Адъютант мужа сказал, что около часа тому назад генерал куда-то уехал, притом без охраны, с одним водителем.
– Почему он уехал? – закричала в трубку Николь.
– Не знаю. Ему позвонила Луиза.
– Кто такая Луиза?
– Не могу знать! Она представилась кузиной его высокопревосходительства. Я доложил, он взял трубку.
– У него нет никакой сестры!
– Не могу знать. Он говорил с ней не больше минуты и тут же выехал.
В автомашине генерала, конечно же, стояла рация, и, как только Николь подняла панику, адъютант попытался связаться с водителем генерала, но никто ему не ответил. Адъютант сообщил о ситуации дежурному по гарнизону старшему офицеру и попросил его немедленно, широко, но без огласки начать поиски в городе.
Машину нашли очень быстро. Водитель спал, рация была выключена.
– Почему у тебя выключена рация?
– Не знаю. Может, нечаянно… – отвечал перепуганный спросонья водитель.
– Где его высокопревосходительство?
– Не могу знать!
– Очнись, дубина! – закричал разбудивший водителя офицер. – Куда подевались его высокопревосходительство?
– Он никуда не подевался. Он ушел вверх по лестнице. – Водитель показал пальцем в небо.
Гора, на вершине которой находилась мечеть, была невысокая, но с длинным пологим склоном, в котором были вырублены ступени довольно узкой, но очень длинной лестницы, ведущей непосредственно к порогу мечети, господствовавшей над городом, построенным, как и было установлено некогда римским сенатом, за десять тысяч шагов от моря за руинами древнего Карфагена.
– Что сказали его высокопревосходительство?
– Ничего. Я хотел проводить, а он не разрешил.
Мулла уехал в город, а из служек мечети никто не видел генерала и не слышал ничего подозрительного. Да это и естественно: за толстыми стенами мечети не было слышно даже шума белого города, теснившегося вокруг горы.
Скоро генерала нашли. Еще до заката тело генерала было обнаружено на склоне скалистого оврага напротив стены той самой каменоломни, куда выводили когда-то расстреливать туарегов, покушавшихся на жизнь и свободу Марии Александровны Мерзловской. Он лежал на склоне оврага, рядом валялся его револьвер. Генерал был мертв. Аккуратно взявший револьвер офицер понюхал ствол – пахло свежей гарью, курок был спущен не так давно. На правом виске генерала чернел отчетливый след входного отверстия. Другой след от пули, едва заметный, обнаружили на груди генерала.
