Еще утром Уля вывела автомобиль из ворот завода, чтобы гнать его в марсельский порт; наконец, они дождались вечера и поехали… Приехали раньше времени и потом ждали в переулке, из которого были хорошо видны ярко освещенные электрическим светом двери «Метрополя», ждали, пока не начали съезжаться гости. Русские подходили пешком или подъезжали на такси, французы – многие на своих автомобилях, некоторые на такси. Французов было значительно меньше, чем русских. Появились узнаваемые фигуры, те, которых знал Париж, Франция, а то и весь просвещенный мир: Коко Шанель, Сергей Дягилев и с ним Сергей Лифарь, русские прима-балерины, писатели, художники, бывшие русские нефтепромышленники, владельцы парижских кабаре и ресторанов, титулованные русские особы первого ряда: Шереметевы, Юсуповы, Трубецкие; певец Вертинский, пользовавшийся в те дни в Париже большой популярностью (обычно он пел в «Казбеке» или в «Большом Эрмитаже» в сопровождении оркестра со знаменитым еще со времен Империи Ницой Цодолбаном); подъехал на белом «Ситроене» несравненный Шаляпин; одновременно вышли из такси Иван Алексеевич Бунин с женой Верой Николаевной и молодой писательницей Галиной Кузнецовой; из другого такси вылез грузный Александр Иванович Куприн.
– Трогай, – шепотом велела Мария, – самое время!
Когда роскошный, сверкающий лимузин «Рено» подкатил к «Метрополю», великие русские еще пожимали у подъезда друг другу руки, еще обменивались любезностями, так что явление Марии народу произошло на их глазах. Уля остановила машину очень мягко, тут же вышла со своего водительского места, обежала лимузин спереди, великолепно, церемонно открыла заднюю дверцу для Марии и помогла ей выйти, подав руку. Всем бросилось в глаза, что водитель лимузина – девушка, притом такая статная, большая, а затем уже автоматически они перенесли свой интерес и на Марию. Она поздоровалась со всеми по-французски, сделала непринужденный книксен и, скромно потупившись под любопытными взглядами, прошла в фойе. А Уля тем временем отогнала машину в сторонку, чтобы она не мешала другим подъезжающим. В фойе Мария, показав билет гардеробному лакею, отдала ему накидку и осмотрелась по сторонам. Люди с обычными билетами входили в зал через широкий проход справа. Обладатели именных билетов с золотыми полосками шли к узкому проходу слева, задрапированному кулисами, и там даже скопилось некое подобие очереди, так что Мария успела нанюхаться пыли кулис, прежде чем в зал шагнул кто-то высокий, большой. Русский распорядитель бала выкликнул:
