— Именно… Только, помнится, в сказке вором Змей был.
— Вот это да! Змей?!
На улице взревел и смолк мощный двигатель. Во внезапной тишине послышались выкрики, а затем раздался выстрел.
— Ружье где? — Бросив взгляд наружу, Марк отскочил от окна.
— Какое?
— Да твоё, придурок! Ты же охотник!
— Я только по птице, того… А что там?
— Твой приятель Матвеев. По твою душу.
Тело заколотила мелкая дрожь. Я же впечатлительный. Так недолго и инфаркт заработать. Интересно, в сказках герои сердцем не страдают?
Шаги на лестнице.
— Быстрее! — скомандовал Марк, потянув меня к балконным дверям.
Мы выскочили на заросший виноградом балкон. «Так и не успел застеклить после смерти тети», — мелькнула мысль.
С шумом распахнулась входная выбитая дверь.
— Слезай! Бегом!
Третий этаж же! Я оглянулся и перекрестился на икону, висящую в углу. Дальше руки действовали сами — я схватился за виноградную лозу и начал спускаться.
«Ой, выдержит ли?»
Выдержала! Ноги коснулись мягкой травы. Марк спрыгнул следом.
— Стоять! — Десантник, что дежурил у входа, вскинул автомат.
Марк стремительно нырнул под дуло и со всей своей чертячьей силы боднул вояку в подбородок. Десантник без звука упал на спину.
Нокаут!
Марк успел на лету перехватить оружие здоровой рукой и дал короткую очередь по окнам моей квартиры. Посыпалось стекло.
— Ты чего?! — заорал я. — Может…
— Не может! — отрезал Марк. — Бежим!
Мы нырнули в арку между домами. Под каблуком хрупнули стекла пенсне. Под стеной бился, оставляя кровавые перья, подстреленный Гайворон.
— Стой, не могу больше, — простонал я. — Сердце.
— Можешь, твою мать. Ты же Герой! Этот Матвеев не зря подкатывал. Тоже Яйцо ищет. Это власть, всемогущество! Хитрый, сволочь — своего не упустит.
— Куда… Уф… Куда мы бежим?
— Егеря Качуру помнишь?
— Того алкаша? Конечно.
— Что-то он мне, было, про Вырий мяукал.
— Мяукал?..
* * *
Качура стал паном Коцьким. Здоровенный жирный котяра в резиновых сапогах и потрепанном детском костюме вышел нам навстречу из лесного домика и с испугом уставился на «калаш» в руках Марка.
Райхер стоял в разорванной рубахе и повязкой на руке — ни дать ни взять местный Рембо. Растрепанный голубой бантик на хвосте нервно ворошил опавшую листву.
— Качура? — спросил я.
Кот кивнул.
— Нужна помощь, — добавил Марк.
Махнув лапой, Коцький первым вошел в избу. Мы — следом. В темной комнате оказалось неожиданно убрано. По углам больше не громоздились пустые бутылки. На столе в деревянной рамке красовалась фотография рыжей Лисы.
