Вот, значит, каким он был! Образ усопшего на миг мелькнул в воображении Вильгельма Лино. Он понимал, что мужчина страдал в совместной жизни с Лаллой. Ему недоставало рефлективного чувствования, было только одно мужское. Мужская плоть.
И совершенно бессознательно пришло огорчение от имени покойного, да, да, ничего не поделаешь…
Она появилась из спальни, появилась сияющая, улыбающаяся, но остановилась, увидев сына. Вильгельм протянул ей руку: «Я хотел только поздороваться с тобой, прости, ты, вероятно, не привыкла к таким ранним визитам».
— Какие могут быть извинения! Мило с твоей стороны, что пришел!
Близость ребенка настроила его на критический лад. Внутренний голос шептал: она говорила так многим мужчинам. В ее поведении было заметно нечто привычное, нечто театральное.
Лалла — зверь лесной,
ее нелегко приручить.
— Вот цветы.
Она взяла букет и принялась распаковывать бумагу. Она хотела выйти, чтобы поставить цветы в вазу… Неплохой повод выпроводить сына из комнаты: «Ханс, ты приготовил уроки?»
Вильгельм Лино прочитал удивление на лице мальчика: «Но сегодня же, мама, свободный от занятий день».
— Тогда иди к себе в комнату.
Они вышли вместе. Что-то в ее тоне, в том, как она вела себя с сыном, не понравилось ему. Появилась боль, душу словно расчленили. И неприятное ощущение потери любви, любимого человека. Он взял себя в руки и подумал: «Дорогой ты, мой дорогой, секунду назад ты думал, что она хорошо воспитала сына, ты не увидел детской зависти, как это обычно бывает у других детей. Для нее мальчик — повседневность». Хорошие, хорошие мысли, но они требовали напряженной работы ума.
Но тут вошла она. Она вошла с его огромным многоцветным букетом, с пламенными красками поздней осени. Преобладали красные тона, были коричневые осенние, несколько огненно-красных и еще много других, холодные зеленые стебли. На ней был черный утренний халат из шелка с китайской вышивкой… Ни следа от бессонной ночи — лицо молодой девушки. И еще распущенные волосы. Губы слегка вывернуты — так, будто застыли в вечном поцелуе. Вильгельм Лино стоял и боялся шевельнуться, ничто не существовало для него сейчас кроме этой женщины, этой молодой женщины.
Она была очаровательна. Он не понимал, как ему удалось заполучить ее. Он сказал только: «Прочитай, что написано на визитной карточке».
Она прочитала: «Ой, — сказал она. — Ой! — Это прозвучало как птичье щебетанье. — Ой, как мило!»
Она читала его слова, не задумываясь над их смыслом, и ему стало неловко, захотелось убрать возможные недоразумения.
