На них оглядывались, и часто. Счастливая и красивая пара, к тому же хорошо одетая и, на первый взгляд, не знающая трудностей — большая редкость в исконно русских землях. Не то чтобы их не было вовсе — таких счастливых пар. Просто с некоторых пор они стали укрываться от зависти толпы в дорогих автомобилях, еще больше подчеркивая разницу между теми, кто уныло, сгорбив спину, бредет по улице по своим ничтожным делам, и избранниками судьбы, которые проносятся мимо в «Ягуарах» и «БМВ». Они не желали, да и не умели делить копеечные заботы этих согбенных граждан, составлявших, тем не менее, подавляющее большинство страны.
Аристарх и Ольга шли открыто. И их счастье мог наблюдать всякий, кто бы удосужился поднять голову и окинуть прохожих взглядом. Они ели семечки в торговом ряду, взяв, как и все, газетные кулечки в руки, хохотали точно так же, как девчонки и ребята на ступенях не открывшейся еще кассы дискотеки, и точно так же, как жители Первозванска, вдыхали в себя прозрачный воздух этого города.
И постепенно к ним начали привыкать. В торговых рядах тетки в платках предлагали семечки, не гонясь за ценой, румяные молодки уговаривали их отведать капусты или соленых огурчиков, и даже мрачные джентльмены с кавказскими усами указывали на свой товар с заискивающим подмигиванием.
И дело было не в мелком подхалимаже перед богатыми и щедрыми клиентами: счастье привлекает к себе души, даже если это счастье избранных, а не тех, кто близок к тебе.
Но прогулка по центру Первозванска и по его торговым рядам являлась всего лишь прелюдией к делу. Аристарх с Ольгой направлялись в центральный архив, чтобы окончательно прояснить обстоятельства с пропавшей картиной. Ольге хотелось собственными глазами прочитать заключение экспертов, где бы черным по белому было написано, что «Этюд 312» ни гроша не стоит. Тогда можно было бы с чистой совестью утверждать, что усилия людей, перевернувших вверх дном комнату Ауэрштадта, были направлены на поиски какого-то другого предмета, скажем, спрятанных швейцаром драгоценностей. Из всех, кто занимался проблемой пропавшей картины, одна только Ольга продолжала упорно верить, что этюд представляет собой какую-то ценность.
Главный архив Первозванска располагался в постройке церкви «Всех святых» XVIII века. Большевики приспособили ее для своих нужд. В храме снесли купола, заново перекрыли крышу и поставили решетки на окна. Господь и все святые, таким образом, оказались словно бы в заточении.
