Едва за профессором и писателем затворилась дверь, Семён Михайлович пошёл в наступление. Трудно объяснить, чем он руководствовался в ту минуту. Вернее всего, он решил, что времени терять даром не стоит. Англичанки такие же бабы, как и наши, разве что более норовистые. Пользуясь тем, что пленник глядел в другую сторону, он подсел к Мэри.
Семён Михайлович в ту секунду был полностью уверен, что неприступные крепости для того и созданы, чтобы быть взятыми смелым штурмом.
Вернувшиеся в номер Попов и Горький застали обоих: и маршала, и пленного итальянца сидящими рядом в углу. Семён Михайлович, глаза которого так и лезли из орбит, грозя достичь размеров груши, потирал щёку. Он находился под прицелом Мэри Рид. Лицо его было багровым. Револьвер Будённого лежал на столе. Мэри цедила сквозь зубы:
— Ещё раз сунешься, и навсегда бросишь тут якорь.
Картину довершали не оставившие никаких сомнений слова Мэри:
— Послушайте, мистер Попов, если Будёны ещё раз приблизится ко мне, я продырявлю вашему шкиперу гафель. Я понятно выражаюсь?
— Боюсь, ваша жизнь, Семён Михайлович, упала в цене, за неё не дают и пенни, — перевёл на русский Попов.
— Возьмите его пушку, — добавила Рид, — и пусть убирается отсюда, пока цел.
С этими словами Рид протянула конфискованное оружие Попову.
— Вижу, они уже успели познакомиться, — произнёс со вздохом Горький. — Семён Михайлович, голубчик, что на сей раз вы натворили?
— За два дня терплю вторую конфузию, — вздохнул Будённый. — Старею.
На старого казака было больно смотреть. Так, вероятно, выглядел бы цирковой артист, потерявший квалификацию.
— Фельдмаршал переоценил свои возможности, — заметил Попов, поглядывая то на Будённого, то на Рид. Тень насмешки вновь появилась у профессора. — Я всё же попробую освободить вас под своё ручательство, учитывая былые заслуги. Мисс Рид, обещаю вам, что наш друг впредь не допустит ошибки. Он погорячился.
Рид кивнула.
Маркони сидел, в прежней позе и молчал, в то время как остальные участники операции, включая несколько огорошенного своим блистательным позором красного, как рак, маршала, расположились в комнате так, чтобы прикрыть пленнику все возможные пути отступления. Профессор стоял перед своей гостьей и рассматривал её экзотическую внешность: правильное загорелое лицо с волевыми чертами и зелёные глаза корабельной кошки.
— Позвольте вас кое о чём спросить. Скажите, мисс Рид, это вы писали мне письмо? — задал вопрос Попов.
Рид снова наклонила подбородок. Попов достал письмо из кармана и карандашом сделал некоторые пометки на бумаге.
