— I think, queen will not be amused, — показала принцесса на сломанные кусты и лежащие тут и там куски парашютного шёлка. (Теперь никаких сомнений в том, что женщина была принцессой, быть просто не могло.) — Послушайте, пока нас не застал врасплох слуги, скажите мне кто вы и откуда? Здесь в моём саду, воры! Вы случайно не из этого проклятого графства Корнуолл? Уж не подосланные ли вы моей соперницей Паркер Боулз наёмные убийцы?
— Ну что вы, миледи! Мы, как говорится, с корабля на бал. Вернее с самолёта, — загрохотал Будённый.
— Прошу извинить наше вторжение, сударыня, — вежливо и учтиво произнёс изобретатель радио. — Поверьте, без крайней необходимости мы бы не посмели нарушить ваше уединение.
«Эк он чешет, как по-писаному, сразу господ видать», — мелькнуло в голове у Будённого. Попов между тем продолжал.
— Я и мои друзья прибыли в Англию с целью расследования одного важного дела, незаконного получения патента неким господином Маркони. Мы были бы вам очень признательны, если бы помогли нам попасть в Лондон, в филантропический образовательный институт. А теперь разрешите представиться: слева от меня Алексей Максимович Горький, известный в России писатель. Справа — Семён Михайлович Будённый, фельдмаршал кавалерии.
— Я же говорил, я маршал, — поправил Будённый и повернулся боком, чтобы лучше были видны лампасы.
— В Британии принято говорить «фельдмаршал». В принципе, это одно и то же, — отозвался изобретатель. — Как вам будет угодно, пусть будет маршал Будённый. И я, ваш покорный слуга, инженер электрических машин Попов.
Горький поклонился. При своём росте ему постоянно приходилось нагибаться и сутулиться:
— Наш Александр Степанович — великий учёный. Он скромничает, а его недавно избрали членом Русского технического общества. Как же вас величать? Уж не королевой ли британской?
— Я не королева, а лишь принцесса. Зовут меня Диана, — запросто ответила красавица в белом. — Я здесь не так давно, в отличие от изображений моих именитых родственников. Я тут с марки, посвящённой королевской семье. Мой номер по каталогу Михель 1731. Только вот платье мне подпортили на Корнуоллской почте, в Труро. Что может быть ужаснее этого захудалого графства, даже штемпель поставить не могут!
Диана показала на портившее её лицо небольшое пятно. Все поглядели на чёрную полосу сажи.
— Штемпель что сабля, страшное оружье. Один удар — и на всю жизнь пятно! — лихо прокричал Будённый.
Принцесса вспыхнула, краска залила её лицо, а маршал тут же осёкся, поняв, что произнес бестактность. Он и не догадывался, какую цену предстоит ему заплатить вскоре за необдуманно брошенную Диане неучтивость. Все помолчали.
