Он указал на Вынтэнэ.
— Поэтому не дурите и подпишите документ.
Он протянул листок бумаги.
— Что это есть такое?
— Договор об аренде вертолёта. Дата — позавчерашняя, оформим задним числом. А вот — ключи от 8-й машины. Вон она, возле ангара…
Беглецы не верили своим ушам.
— Вы не угонщики, а арендаторы, — пояснял Кэленкеу. — Кстати, платы с вас не возьмут. У вас ведь миссия гуманитарная. Это ведь как реклама нашему Округу.
— Почему помогаете Вы нам? — спросил Вінцук.
Кэленкеу обвёл их взглядом.
— Из-за её репортажа, — сказал он, кивая на Вынтэнэ. — Я хочу, чтобы его напечатали.
— Но почему? — вырвалось у девушки.
— Потому, что я тут родился. И мама у меня московитка. Я хочу, чтобы про нас знали правду!
Вынтэнэ подошла к нему.
— Спасибо… Спасибо большое…
— Что, анадырка? Уже не задираешь нос…
— Извините, что я тогда…
— Да ладно! Что было, то сплыло!
— Спасибо… Правда…
Она поцеловала Кэленкеу в щёку.
* * *
— Рады вітаць на Радзіме! — сказал пограничник. — А вось пані, баюся, давядзецца затрымацца.
— Яна ж уцякачка, — начала Хрысьця.
— Прашэньне пра статус палітычнага ўцекача разгядаецца цягам тыдня. А да таго часу трэба чакаць на заставе…
Уладзь посмотрел на Вынтэнэ.
— Всё в порядке? — спросила она.
— В порядке полном…
— Гэта мая жонка, — сказал он, обращаясь к пограничнику.
— Ці ёсьць пасьведчаньне пра шлюб?
— Страчанае на тэрыторыі Чукоткі.
Пограничник задумался.
— Ну, добра, — сказал он наконец. — Выдам ёй візу на месяц. Толькі глядзіце, аднавіце дакуманты… Ці ажаніцеся зноўку!
Он улыбнулся и сказал по-чукотски:
— В Литву добро пожаловать, пані Радкевіч!
Над КПП реял бело-красно-белый флаг.
Асфальтовая дорога уходила вдаль. Она вела в Менск…
