Джерри разозлился на эту нелюбезную особу. «Но что теперь делать? Вероятно, Мэнди больше не работает в службе телефонных заказов и ее коллега тоже. Что случилось? — Джерри забеспокоился. Он вспомнил, что целью Мэнди был Бродвей. — Должно быть, она там?..» Ему надо найти ее любой ценой! У Джерри оставался еще один шанс: телефонная книга Денвера!
Он сразу бросился обзванивать всех Джорданов в алфавитном порядке. Аллан Джордан, Эндрю Джордан, Берри Джордан, Брайан Джордан… Ни у кого из них не оказалось дочери по имени Мэнди. Когда он среди ночи добрался до буквы «Т» и Тобиас Джордан заверил его, что у него нет дочери с таким именем и еще громко высказал недовольство столь поздним и пустым звонком, Джерри, совсем обескураженный, отказался от этого предприятия.
Уильям Джордан протянул письмо Мэнди, которая сидела в кресле, высоко положив ногу в гипсе на стул.
— Только что пришло.
Когда Мэнди посмотрела на адрес отправителя, то подпрыгнула в кресле.
— Из дирекции театра на Бродвее! — воскликнула она оживленно и дрожащими пальцами открыла конверт. Прочтя несколько строк, она снова подпрыгнула и тут же опустилась в кресло с перекошенным от боли лицом.
— Что случилось, детка? — Уильям забеспокоился. С тех пор как он забрал Мэнди из Аспена, дочь ему совсем не нравилась. Она была бледной и нервной, раздражалась каждой мелочью.
— Я должна там выступить с танцем! — воскликнула Мэнди. И в первый раз за эти недели улыбнулась. Но ее улыбка тут же погасла. — Мне нужно приехать двадцатого января, иначе роль отдадут другому исполнителю. Сегодня восемнадцатое… — Покорившись судьбе, Мэнди опустила письмо. Три месяца назад она обратилась в несколько театров на Бродвее с предложением показательного выступления, и каждый день в напряжении ждала ответа. Мэнди уже почти потеряла надежду. И наконец это письмо пришло! Увы, слишком поздно. С ногой в гипсе танцевать невозможно. Все, как заколдовано, сплошное разочарование!
— Наверняка когда-нибудь появится другая возможность, — попытался утешить ее Уильям Джордан. Но он знал, что для Мэнди это был слабый аргумент. И хотя он должен был бы почувствовать облегчение, поскольку всегда был против карьеры танцовщицы, сейчас Уильям сочувствовал своей единственной дочери.
Напрасно старалась и Хелен Джордан, отвлекая Мэнди. Она озабоченно наблюдала, как день ото дня, безучастно сидя в своем кресле, дочь становилась все бледнее и бледнее.
Но не только разочарование, что шанс упущен, терзало Мэнди. Тоска по Джерри не давала ей покоя. Почему он не позвонил, как обещал? Все больше Мэнди приходила к выводу, что Сьюзан оказалась права относительно Джерри. Наверняка он давно забыл часы, проведенные в Аспене. Лучше всего и ей сделать то же самое. Но она не могла. Он любила Джерри и была убеждена, что никогда снова так не полюбит мужчину. Она точно знала, что не сумеет вычеркнуть Джерри из памяти, как будто его никогда и не было. Мэнди не находила выхода из ситуации. С каждым днем она все больше замыкалась в себе и ни с кем не желала общаться.
