Она не прекрасна, как лорелея, у неё нет чарующего голоса, как у сирены, но месье Бошан объяснил Берегине, что, если принести ей дар, она исполнит любое желание.
Талисман, Йемайя, семь богов – всё, что нужно для везения. И даже больше, чем нужно.
Но ведь у неё ещё был план. Прекрасный план, записанный на бумаге, засунутый в карман джинсов и выученный наизусть.
«Оле-о-ле-о!!» – это восклицание она переняла у сёрфингистов. Оно ужасно ей нравилось.
Верт снова лизнул её в лицо мокрым горячим языком.
Но именно сейчас прекрасный план забуксовал из-за луны – приходилось ждать, пока наконец прилив наберёт полную силу. Иначе шлюпка никуда не поплывёт.
Берегиня не могла усидеть спокойно. От нетерпения она стала делать зарядку: ноги вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Прилив начался, вода прибывала, но Берегине казалось, что очень уж медленно. Она знала, что нужно дождаться, когда прилив достигнет полной высоты. Если отправиться раньше, то шлюпку утащит в другую сторону – к заросшим солёным болотам.
Верт тоненько заскулил:
«Вернё-ё-ё-ё-ё-ёмся! Скоре-е-е-е-ей!»
Он очень хотел обратно – под кровать в комнате Берегини, туда, где уютно, тепло и темно.
– Вот что, Верт. Без тебя в этой истории тоже не обошлось!
Берегиня сказала это, и вдруг ей стало не по себе. Так обошлось или не обошлось?
Нет, всё-таки не обошлось. Зачем, в самом деле, ему понадобилось гонять кота?
– И без Синдбада тоже не обошлось! – сердито прошептала Берегиня. – Он тоже внёс свою лепту в эту историю, это уж точно. Негодный старый кот…
Кот снова навёл её на мысли о месье Бошане. В последнее время он почти всё время сидел на веранде рядом с Синдбадом и смотрел на воду. Он поднимался всего два-три раза в день, чтобы пообедать, полить свои цветы или покормить кота. Раз в неделю Доуги отвозил его в город за покупками. Больше месье Бошан никуда не отлучался из дома.
«Значит, нам надо почаще навещать его», – говорила Синь.
Так они и делали. Синь, Берегиня и Доуги навещали старика каждый день. Берегиня брала с собой мерлингов и слушала его рассказы, поливая цветы в горшках и кадках.
Но сегодня от воспоминаний о месье Бошане, от чувства вины и от боли у Берегини образовался комок в горле.
Месье Бошан был самым старым жителем Устричного посёлка. Таким старым, что уже забыл день и год своего рождения.
«Рак-отшельник! – говорил он. – Я – старый рак-отшельник».
Он не только рассказывал морские легенды, но и разучивал с ней моряцкие песни, а она потом учила их с Доуги, но они никогда не пели их Синь, потому что знали, что она нахмурит брови и обязательно спросит: «Вы думаете, что это уместно?» Если честно, Берегиня думала, что хорошая песня всегда уместна. Она считала эти песни хорошими, хотя в них было несколько слов, которые, пожалуй, были покрепче, чем слово «дурацкие», и потому не приходилось рассчитывать, что Синь оценит эти песни по достоинству. Поэтому ни Берегиня, ни месье Бошан, ни Доуги никогда-никогда не пели их ей.
