– Прекрасно, но это – право, которым, как мне кажется, никто здесь никогда не пользовался; и потом, я думаю, вам следовало бы предупредить девочку, так как это занятие приносило ей пользу…
– Разве предупреждают воров, чтобы они не крали, даже когда это приносит им пользу? – резко возразил господин Гюро.
– Без сомнения, нет, – сказал старшина, – но это не совсем то. Требуете ли вы также, чтобы эту девочку обвинили в нарушении закона и присудили ее к возмещению убытков?
– Конечно, я имею полное право сделать это.
– И какую сумму назначаете вы за причиненные вам убытки?
– Пятнадцать франков. Я имею право требовать эту сумму, потому что такова моя такса.
– О! – произнес старшина, на губах которого все время играла усмешка. – Но вы, надеюсь, сбавите немного?
– Нет!
– Но позвольте узнать, если этот штраф будет назначен, кто же его заплатит?
– Маленькая браконьерка.
– Я прошу вас заметить, что она несовершеннолетняя, что у нее нет ни родителей, ни опекуна, кто мог бы ответить за нее.
– В таком случае ее надо засадить как бродягу…
– Послушайте, господин Гюро, давайте уладим это дело миром. Ведь девочка ничего не знала о запрещении; если теперь, когда ее предупредили, она подверглась бы вторичному обвинению, то мы могли бы проявить строгость. Ну и, наконец, подумайте о поговорке: «На нет и суда нет».
– Ничего я улаживать не хочу. Пусть дело идет своим законным порядком, – сказал господин Гюро.
– Значит, это ваше последнее слово? – спросил старшина.
– Да.
– В таком случае, – сказал старшина, – протокол должен быть переделан, потому что полевой сторож должен обвинить меня.
Господин Гюро изумленно взглянул на него.
– Да, – продолжал старшина, – потому что нельзя преследовать малолетнюю девочку, которая ничего не знала о переходе берега в вашу собственность, и, кроме того, я должен отвечать за ее поступки по двум причинам. Во-первых, мое звание старшины обязывает меня быть как бы опекуном сироты в моей общине, и во-вторых, если дитя и ловило раков в речке, то только для того, чтобы доставить их мне, так как я просил ее об этом. Значит, я и отвечаю за ваш убыток.
Указывая на присутствующих, он прибавил:
– Эти господа – свидетели моего заявления; они могут подписать протокол, если вы настаиваете на его составлении. А затем – желаю вам всего хорошего, господин Гюро.
Господин Гюро, по-видимому, был очень недоволен. Он поворачивал свои злые глаза направо и налево, не зная, что ответить, тем более что все присутствующие, сохраняя серьезный вид, по-видимому, потешались над ним.
