– Что же, дитя мое?..
– Я больше не буду ничего просить ни у кого, и никто не заставит меня страдать.
– Что ты говоришь?
– Я знаю, вы не понимаете! Но я сама прекрасно понимаю.
– Куда ты пойдешь?
– Никуда.
– Кто возьмет тебя?
– Никто. Надеюсь, никто!
– Она сошла с ума, – сказал господин Гюро.
– Пусть говорят, что я сошла с ума, мне это все равно. Я сама прекрасно знаю, что это не так, и все скоро тоже убедятся в этом.
– Мари, – ласково сказал священник, – вернись к твоему хозяину.
– К моему хозяину? У меня больше нет хозяина, и никогда не будет, никогда!
– Дитя, ты бредишь… Знай, что он может заставить тебя…
– А вот не может! – воскликнула Мари, принимая дерзкий тон. – Как и почему? Я служила, я хорошо служила, трудилась и терпела горе… Я не хочу, не могу больше! Я ничего не должна, не брала ничего, мне принадлежит только одежда, которую вы видите на мне… И я ее вполне заслужила! Я уйду.
– Куда?
– Уйду! – гордо повторила девочка.
Ее слова произвели такое сильное впечатление на всех присутствующих, что никому не пришло в голову применить физическую силу, чтобы удержать ее.
Все молчали и следили за ней глазами, пока она не скрылась за поворотом дороги, теряющейся в поле.
Это было, как мы уже сказали, в ноябре месяце, когда быстро наступает холодная ночь. В этот вечер, как только село солнце, на туманном горизонте взошла бледная луна, наполнив долину мутным, рассеянным светом.
Добрые люди, случайно проходившие около восьми часов мимо Совиной башни, могли бы поклясться, что были свидетелями фантастического появления проклятого владельца старого замка, потому что на вершине развалин они увидели бы в тумане очертания человеческой фигуры, которая медленно продвигалась с тяжелой ношей в руках.
Но если бы они подошли поближе, вот что они увидели бы и услышали.
Прежде всего, они узнали бы в привидении живого мальчика, производившего сильный стук своими деревянными башмаками, подбитыми железными гвоздями. И поняли бы, что за ношу он держал в руках, если бы, остановившись в нескольких шагах от зияющей черной трещины, через которую можно проникнуть в старую башню, увидели, как он бросил туда связку соломы.
– Уф, наконец-то добрался! – сказал он и спокойно вытер рукой пот, выступивший на лбу, но вдруг всплеснул руками и с криком ужаса отскочил назад.
Послышался легкий смех, из тени трещины выступил при бледных лучах луны силуэт маленькой девочки с длинными волосами, и нежный, успокаивающий голосок произнес:
