– Кончено! – подтвердил Пьер с веселой решимостью, по которой можно было понять, что он старается рассеять опасения матери.
– Вот сын твой понял, – снова начала Мартина, – что нельзя дальше так жить. Ты тоже должна это понять.
– Да, – пролепетала вдова, – да, конечно.
– И ты примешь меры? И как можно скорее?..
– Да, я посмотрю, я поищу, я узнаю…
– Вернее сказать, выберешь самый длинный путь; и ты первая объявишь ему, что это не к спеху, и дело затянется. О, я тебя знаю! Я не считаю это за грех, но ты всегда была такая; надо уметь взяться за тебя. Поэтому слушай: для блага твоего и для блага мальчика все должно измениться не в месяц, не в неделю, а прямо завтра. И не надо ни искать, ни смотреть, ни спрашивать; все уже высмотрено, найдено, выведано. Я только из-за этого и пришла к вам.
Вдова с тревогой остановила свой взор на старушке.
– Ты знаешь моего племянника Роша Обри, бочара?
– Да, – ответила вдова с каким-то затаенным страхом.
– Я прекрасно понимаю твое беспокойство. Ты знаешь Роша как человека, я не скажу, жестокого, но серьезного, дельного, неразговорчивого, непоколебимого в своей твердости, и ты себя спрашиваешь, как будет себя чувствовать у него твой Пьер, этот веселый, вечно смеющийся мальчик? Ну чего бояться! Твой Пьер должен вести себя как ему подобает; если он будет вести себя достойно, и ему будет хорошо, если дурно – не взыщи! Он должен всегда идти по прямой дороге, и все будет хорошо. Я говорила с племянником. Он мне сказал: «Этот мальчик мне нравится; если он захочет быть прилежным, я его возьму. Три года он будет у меня без жалованья, но на всем готовом. И если он будет хорошо исполнять свои обязанности, я это ему зачту. Это мне важно. Вы его можете привести, тетя, когда вам вздумается». – Ну что, пойдешь со мной, мальчик?
Пьер, глядя в глаза матери, медлил с ответом; он знал Роша, и его не очень-то привлекала мысль, что придется иметь дело с этим суровым человеком, который был известен своей черствостью.
– Надо еще узнать, нравится ли это предложение Пьеру, хочет ли он стать бочаром… – робко сказала вдова.
– Послушай, милый, – прервала ее старушка, как будто не слыша рассуждений вдовы и принимая торжественный вид, – знаешь ты, почему сегодня у тебя было такое сильное горе?
Пьер удивленно посмотрел на нее.
– Знаешь, почему, вместо того чтобы взять к себе девочку…
– Мартина! – умоляющим тоном прервала ее вдова.
Но Мартина продолжала, не обращая внимания на ее возглас:
