Если читатель думает, что Виктор, получив бумагу, стал писать прошение на высочайшее имя или прожект танка Т-55, одной из любимой игрушек попаданцев, то он ошибается. Виктор стал сочинять стихи о брянской природе.
Притихла роща, засыпая,
Как в ожиданьи волшебства;
В хрустальном воздухе играя,
Кружится желтая листва.
Прозрачен клен под солнцем бледным,
Все реже, реже вязь ветвей,
Как будто звезд полет последний,
И небо чище и светлей…
В руки тайной полиции они все равно попадут, подумал Виктор, а человек, пишущий стихи о природе, для государства безвреден. Ну, разве что могут заподозрить условный код в тексте.
…Все, как тогда; и тот же шорох,
И первый холода укол,
Нам вечер звезд ненужный ворох
Под ноги бросил — и ушел…
В Десне неспешно и спокойно
Плывут вуали облаков,
И стелется над тихой поймой
Дым от жилья и дым костров.
Интересно, что тут выловит охранка, подумал Виктор. Намек на пожар мировой? Кстати, об условном коде: это обстоятельство может накрыть столь многообещающую идею зарабатывать кроссвордами. Впрочем, пока наша цель достойно убить время и избежать расспросов соседа по камере… а, вот, впрочем, и он.
— Прошу прощения, я вас не отвлеку?
— Нет, пожалуйста. Слушаю.
— Скажите, с точки зрения современной науки возможны путешествия во времени?
Боже ты мой, и этот туда же. Уэллса начитался. Хотите знать, как будет с правом через сто лет? А, впрочем, лучше не спрашивайте.
— Наука пока не считает такие путешествия фактом, — совершенно честно признался Виктор.
— Жаль. Я хотел бы разобраться для себя в одной вещи. Надеюсь, вы не сочтете меня умалишенным?
— Ну, я не врач, чтобы делать выводы на этот счет.
— Это хорошо. Дело в том, что пару лет назад со мной случилось странное происшествие перед Рождеством. Я шел по Церковной от знакомых, был ясный вечер, легкий морозец такой, и вдруг я словно провалился в другую эпоху. Понимаете, я узнал Церковную по лавке Мугинштейна, то — есть, лавки там уже не было. Все было другим. Мне показалось, что я попал в Америку. Масса низких, похожих на жуков, авто месила колесами свежевыпавший, но грязный снег, со всех сторон сияли электрические огни, я видел, как люди говорили друг с другом с помощью радиоустановок, похожих на портсигар или целлулоидный футляр для очков, с какими‑то фосфорическими изображениями на крышках. Это был пугающий, неуютный мир, как будто я попал в литейный цех, где все пышет жаром, и с минуты на минуту меня могут обдать раскаленные брызги горячего металла. Вот какой это был странный мир.
