Благодаря умению хорошо исполнять модные танцы Борис не имел проблем с партнёршами. Как он заметил, собравшиеся в квартире молодые люди больше интересовались свежими импортными журналами и умными беседами. Девушки же страстно хотели танцевать. Поэтому оказавшийся в компании умелый кавалер был у них нарасхват, даже несмотря на свой бостоновый костюм по стандартной советской моде. И всё шло прекрасно до тех пор, пока очередная партнёрша не огорошила Бориса вопросом, который в иных обстоятельствах он посчитал бы явной провокацией:
– Скажите, вы любите Америку?
Опешивший от неожиданности Нефёдов промычал в ответ что-то нечленораздельное. Ему тут же вспомнилась карикатура из вчерашней «Правды», на которой был изображён мировой империализм в образе страшного цепного пса дядюшки Сэма. Жуткое чудовище художник нарисовал оскалившим свои огромные острые клыки на прогрессивное человечество. Руки же едва удерживающего своего монстра на поводке козлоподобного Сэма были по локоть в крови свободолюбивого народа Северной Кореи, где уже шли бои…
Насчёт бывших союзников по антигитлеровской коалиции у Бориса было своё собственное мнение. Во всяком случае, никаких оснований считать американцев и британцев исчадиями ада, надменными колонизаторами и суперменами, желающими поработить весь остальной мир, – как их изо дня в день подавала пропаганда, – у него не было. В последние месяцы войны Борису несколько раз приходилось довольно тесно общаться с западными союзниками. И он не заметил в их поведении ничего развязного и тем более нагло-самодовольного. Обычные люди, разве что, намного более свободные, чем наши, лучше одетые и сытые.
Об этом не принято было теперь говорить, но любой фронтовик, испытавший на себе нехватку самых необходимых вещей в первые годы войны, знающий, что такое ходить в атаку, имея одну винтовку на двоих, пухнувший с голоду в окопах под Москвой и в Сталинграде, помнил, как вдруг потоком полилась в армию щедрая помощь из-за океана: яичный порошок, знаменитая тушёнка в огромных банках. Многие, её пробовавшие, утверждали, что не ели ничего вкуснее. В частях вдруг появились джипы-«Виллисы», которым нипочём было любое бездорожье.
И кто знает, не пересядь Красная армия на колёса тысяч грузовых «Студебеккеров» и «Фордов», быть может, пришлось бы нашей пехоте пешедралом, да на конной то тяге – не два года наступать до Берлина, а все пять!
Борис до сих пор лётал в американской лётной куртке и великолепных тонированных очках, позволяющих без напряжения смотреть на солнце. А американские «Аэрокобры» с их неслыханно комфортной просторной кабиной, попасть в которую можно было через открывающуюся на автомобильный манер дверцу! Любой профессионал знал, что штатовские истребители своими мощнейшими моторами и грозным вооружением задали советским авиаконструкторам новые стандарты качества.
