Тот заколебался, но делать нечего. Они остановили молодую женщину и спросили, как им проехать к Сивцеву Вражку.
Женщина почему-то обрадовалась и воодушевленно принялась объяснять:
— Вам, милые юноши, нужно сесть на «четверку», а потом на «аннушку». А там вы по малому кольцу прямиком до Арбатской площади доберетесь.
— На какую еще «аннушку»? — удивленно спросил Пашка.
Женщина улыбнулась.
— Трамвай так называется. Это номер такой: «А».
Вверху смотрите номера. Сначала садитесь вот на этот. У Мясницких ворот пересядете, да вам в вагоне скажут. Садитесь, садитесь, а то вас затолкают. Давайте ваш узел, помогу.
Она хотела помочь Пашке, но тот испуганно от нее отшатнулся: Борис и женщина рассмеялись.
— Пуганая ворона куста боится! — шутливо воскликнула она. — Вы что же, юноши, в гости приехали?
— Нет, работать хотим.
Лицо женщины посерьезнело.
— Трудно сейчас с работой. На биржу вам надо.
Собеседница задумалась. Потом вдруг, пошарив в сумочке, достала листок бумаги, что-то черкнула на нем и протянула Борису.
— Туго придется, позвоните мне по этому телефону. Зовут меня Клавдия Ивановна Осетрова. Может, и помогу. Ну… счастливо вам, — и помахала им рукой.
Борис и Пашка заторопились к трамваю. Их волной внесло в вагон, а там так сдавили, что не вздохнешь. Кондуктор сердитым голосом требовала оплачивать проезд, только какое там: оба рукой пошевелить не могли. Борис попытался поставить чемодан на пол, на него сердито закричал сосед:
— Убери с ноги! — и Борис поспешно подхватил чемодан.
Так и проехали «зайцами» до пересадки. Здесь было свободней, Пашке удалось даже сесть. Вагон трясло и мотало из стороны в сторону, он гремел на стыках, глаза хотелось закрыть от страха, того и гляди, опрокинутся; однако к Трубной площади они спустились благополучно и бойко покатили вдоль зеленой стены деревьев.
В «аннушке» было так же шумно, как и в «четверке». Кондуктор, еще молодая девушка, чем-то похожая на ту, вокзальную воровку, задорно улыбнулась Борису, когда он стал на нее удивленно посматривать: действительно похожи, даже ноги у обеих голенастые, загорелые.
— Чего уставился? Не видал таких? Иль понравилась? — громко, на весь вагон, спросила она.
Борис вспыхнул и не знал, куда глаза девать.
— Нет, не понравилась, — вмешался в разговор Пашка. — У него точно такая же девица едва чемодан не сперла.
Кто-то громко рассмеялся, а девушка обиделась.
— Я с пяти утра трясусь в вагоне, а он мне какие слова! И не стыдно?
