Пашка затравленно озирался, будто вот-вот на них нападут сзади.
— Чего стоишь? Бери чемодан — и ходу отсюда!
— Ладно ты, чего кричишь. Я же не враг себе и не нарочно. Сам видел, как плакала…
— «Плакала»! — передразнил Бориса Пашка. — Что б ты делал без чемодана?
Пашку трясло от злости, и не будь в его руках котомки, он, пожалуй, дал бы Борису хорошего тумака.
— Ну, ну, успокойся. Не такая уж большая потеря — чемодан. На две копейки добра!
— Господи, вот уж связался с дурнем! — Пашка в отчаянии шваркнул котомку на мостовую. — Тебя же обчистят в два счета!
— Меня, а не тебя. Чего волнуешься? Говорю, две копейки цена чемодану-то.
Пашка только плюнул с досады и, подхватив котомку, помчался вперед. Борис шел следом и вспоминал происшедшее.
«Неужто и в самом деле она охотилась за чемоданом? Врет, поди, Пашка?..» — и вдруг поймал себя на мысли, что ему и в самом деле не жаль чемодана, а вот голенастую ту девчонку он повидал бы еще разок. Красивая, совсем молоденькая — и вдруг воровка! Что же привело ее к этому? Ведь такую девушку всюду возьмут на работу, она же честно может зарабатывать деньги.
«Вот устроюсь — и разыщу ее», — неожиданно для себя решил Борис.
А Пашка тоже хорош! Из-за какого-то паршивого чемодана готов лопнуть от злости. Попадись ему эта девчонка, он бы ей влепил, ни с чем бы не посчитался. Весь в папашу. Собственники, черт бы их побрал!
Мысли его опять и опять возвращались к происшедшему. Ведь у девчонки были слезы на глазах. Неужто можно заставить себя плакать? Он бы не сумел. Только от злости или обиды плакал Борис, да и то редко. А тут слезы градом — и такая боль в глазах! Четко представилось ее лицо. Глаза черные, блестящие, пронзительные. Ресницы густые, изогнутые. И взгляд, взывающий о помощи. Нет, такой взгляд бывает только у человека, с которым случилась большая беда. Он голову мог бы отдать на отсечение, что у девчонки несчастье, и немалое…
Борис тащился вслед за Пашкой, поглощенный мыслями о незнакомой девушке, о ее незадавшейся судьбе. И вдруг вспомнил о своей Лене. Хорош удалец-молодец! За какую-то минуту все забыл. А сколько вечеров коротал с ней!
Хотя, ведь это и ее вина, даже проводить его не пришла. Он глаз не отрывал от пристани, все высматривал ее белую пушистую шапочку. Нет! Не пришла и вести о себе не подала. Может, родители не пустили? Но как нм стало известно о его отъезде? Да и вообще, вряд ли они знали, с кем встречалась их дочь, иначе давно бы закрыли Ленку на три замка.
